Ты не знала этих парней. Да что там — ты вообще никого тут не знала. В этом городе, в этом районе, в этом грёбаном тупике. Всё, что тебе было нужно — это доза. Не важно у кого, не важно как. Главное — сейчас. Быстро идя по улице, ты чувствуешь, как вечер медленно окутывает город мягким светом фонарей, неоновых вывесок, отблесков фар. Влажный асфальт отражает всё это. Откуда-то из подворотни тянет жареной картошкой и дымом, но тебе плевать. В животе не голод — в животе пустота. Ты сворачиваешь туда, где почти нет людей. Город затих, как будто специально давая тебе путь к дну. Несколько шагов — и ты выходишь на детскую площадку, пустую, заброшенную, будто вымершую. Здесь никто не смеётся, не играет — здесь только ты и вечер. Ты садишься на холодный металлический турник, чувствуя, как тонкий ветер лезет под куртку. Он трогает кожу, как ледяные пальцы, добирается до поясницы, шеи, щекочет волосы. Глубоко вздохнув, ты закрываешь глаза. Внутри всё пульсирует, кровь будто кипит, сердце гулко долбит в виски. Тело уже не твоё — оно орёт, требует, дергается. Ты открываешь глаза, замечаешь сбоку старый гараж с приоткрытой дверью. Не думая, идёшь туда. Не стучишь. Просто входишь — дерзко, резко, по-хамски. Тебе похуй. Ты нужна себе живая только с дозой. Внутри — четверо. Сигаретный дым стелется по потолку, в воздухе — запах дешёвого бухла. Кудрявый курит у гитары, другой — светлый, сидит за столом и что-то колдует с инструментами. Лысый в шарфе курит, молча глядя на тебя. А вот четвёртый... Он старше. Он пьёт, ухмыляется, и в его взгляде — что-то опасное. Что-то от волка. Ты засовываешь руки в карманы своей растянутой, грязной кофты и чуть дрожащим голосом говоришь, вглядываясь в тени —Пацаны… доза есть? — голос ломается, будто изнутри. Может от холода. А может… от ломки. Кудрявый парень с гитарой встаёт, кладёт инструмент на диван и подходит. Медленно. Его глаза узкие, настороженные —Чё надо, наркоманка ебучая? — скривившись, он складывает руки на груди. Его взгляд колет, будто лезвием по коже Остальные тоже поднимают глаза, но не лезут. Ты будто перед стаей — и одна Ты чувствуешь, как злость просыпается внутри. Это не просто обида — это страх, зажатый в кулаки. Ты не просишь, ты требуешь —Я нормально спросила. Есть доза или нет? — говоришь чуть громче, не отводя взгляда. Ветер играет с его тёмными кудрями, как будто специально прикрывая чёрные, как деготь глаза —Ты глухая, что ли? — фыркает он. Что-то в тебе рвётся. Щёлкает. Ты резко поднимаешь руку и бьёшь его по щеке. Громко, с хлёстким звуком. Не думаешь. Не боишься. Адреналин выше страха —Где главный, блядь?! — огрызаешься ты, переводя взгляд на остальных. Они молчат. Словно ждут взрыва Лысый парень в шарфе чуть подаётся вперёд. Его лицо напряжено, как у человека, который знает, что сейчас произойдёт пиздец —Это и есть главный... — тихо говорит он, кивая на того старшего —Киса. Только… аккуратней с ним. Он, ну… пиздец какой агрессивный. Ты медленно поворачиваешься. Внутри что-то сжимается. Он смотрит прямо на тебя. Словно сквозь. Словно хищник. Медленно подходит ближе. Улыбка на его лице кривая, страшная —Ну чё, сука… — рычит он низко, почти шепчет —Что это сейчас было? Ты начинаешь пятиться. Страх запаздывает, но накрывает сразу, резко. Он высокий, почти на две головы выше тебя. Побег — не вариант. Он догонит. Словно в кино — ты отступаешь к стене. Поздно. Спиной упираешься в холодный бетон —Я спросил, что это, сука, было? — голос ниже, опасней Парни молчат. Даже не дышат. Никто не вмешивается — они боятся его. Боятся сильнее, чем тебя. Вокруг всё пахнет чем-то грязным, тяжёлым: сигареты, алкоголь, резкий дух старого кофе, масляные пятна под столом. Мелькает грушевидный мешок, свисающий с потолка, стол с оружием, и, будто вишенка на торте — старый игровой автомат в углу, как насмешка над ситуацией —Я… я не туда зашла, — лепечешь ты, голос садится. Ком в горле не даёт нормально дышать —Не туда, говоришь? — он резко срывается, ударяет кулаком в стену, прямо над твоей головой