Дождь застал вас врасплох. Он лил с такой силой, что казалось, будто с неба льётся сама печаль. Ты стояла, дрожа от холода, а Киса — суровый, с прищуром и непокорным взглядом — внезапно резко остановился. —Блять, — проревел он, будто пытался выплеснуть всю накопившуюся усталость, раздражение и бесконечное количество тех дней, когда всё шло не так. Его голос звучал жестко и громко, словно пытался перекричать шум дождя и грохот в собственной голове. Он поднял лицо к небу, давая дождю залить волосы, и смахнул мокрые пряди с лица, нервно сжав кулаки. —Ну заебись, бля, погуляли. Ты смотрела на него и в его взгляде вдруг заметила больше, чем просто злость. Там была скрыта нежность — такая редкая в его дворовом облике. —Сюда, быстро, — его голос неожиданно стал твердым и властным, он схватил твою руку и резко потянул. Ладонь его была тёплой и крепкой, будто говорил без слов: «Я здесь. Не бойся.» Ты почувствовала, как внутри что-то дрогнуло от неожиданной близости. —Мокрая вся, — пробормотал он, слегка отводя взгляд. Голос звучал хрипло, словно он сдерживал слова, которые не хотел выпускать наружу. —Нафиг тебе эта тонкая хрень, нормальной куртки не было? Ты же замёрзнешь. Его губы нервно дергались, и ты уловила, как он пытается спрятать в голосе свою заботу под маской грубости. Он отвернулся, чтобы не видеть твоих глаз, и пальцы упрямо теребили край промокшей футболки, будто пытаясь успокоиться. —Я не думала, что пойдёт дождь, — тихо сказала ты, чувствуя, как дрожь пробегает по телу. Ты обняла себя за плечи, пытаясь согреться, а в груди забилось странное напряжение — смесь неловкости, волнения и желания быть рядом. —Да пофиг, — он усмехнулся, снимая с себя толстовку. Капли соскальзывали по его плечам и слипались в мокрые пряди на лбу. Его движения были резкими, но в них угадывалась забота — толстовку он накинул тебе, слегка подтягивая к шее, будто хотел укрыть тебя от холода. —Бери, чё стоишь, мать твою. Ты надела толстовку, и запах — табак, грязь и немного чего-то родного — окутал тебя, согревая лучше любого солнца. —А ты? — спросила ты, глядя на него с тревогой. —Я не сахарный, не растаю, — ответил он, садясь на холодные ступеньки. Его взгляд скользнул по лужам, отражающим огни фонарей, а потом задержался на тебе — теплый и удивительно мягкий. Ты села рядом, чувствуя холод асфальта через джинсы, но в груди расплывалось странное тепло. Долгая пауза. —Чё молчишь? — спросил он наконец, тихо, голос чуть хриплый. Его пальцы ковыряли в грязи, словно боясь встретиться с твоими глазами. —Не нравится тут? Или я такой долбоёб, что тебе не хочется даже разговаривать? Ты повернулась к нему, в твоём взгляде смешались растерянность и надежда. —Нет... Просто всё кажется странным, — призналась ты, чуть улыбаясь. Он усмехнулся, но в глазах блеснула искра — словно он искал оправдания своим чувствам. —Странно? — сказал он с вызовом. —Ты сейчас вся промокшая, в моей кофте, и тебе это кажется странным? Да ты вообще чертовски милая. Он наклонился чуть ближе, губы дрогнули от неожиданной нежности, которую он пытался скрыть. —Ты всегда так говоришь? — усмехнулась ты, прикрывая рот рукой, чтобы скрыть улыбку. —Как хочу, так и говорю, — ответил он, плечами пожимая. —Я не из тех, кто льстить будет. Грубый, но честный — вот я. Ты засмеялась — искренне и от души — потому что в его словах звучала правда, которую нельзя было не полюбить. —Честность самое главное, — тихо сказала ты, глядя прямо в его глаза, ощущая, как внутри всё замирает. —Слушай... Ты мне реально нравишься, если чё. Не думай, что я просто так с тобой гуляю, потому что мне скучно. Ты почувствовала, как всё внутри будто расплавилось от этих слов — простых и вместе с тем невероятно важных. —А ты мне тоже, — прошептала ты, сердцебиение было громким и уверенным. Он повернулся к тебе, глаза горели тихим огнём, дыхание стало слышно. —Можно? Ты кивнула, не удержав улыбку. Его губы коснулись твоих — и мир замер. Поцелуй был немного неловким, но настоящим — как первый нежный луч солнца после долгой холодной зимы.