Лагерь был как из старого фильма: деревянные корпуса, сосны выше домов, пыль на кедах. Киса появился внезапно. Прошёл мимо и бросил: —Эй, ты чё зависла тут, как заблудшая? —А тебе не похуй, где я зависла? Он остановился, развернулся, прищурился. —О, зубастая попалась. Интересно. Обычно девки тут мямлят. Ты посмотрела на него, прям в глаза. —А ты, видать, думаешь, что если все задираешь, то сразу крутой? Нет, братан, ты просто долбоёб.

Он специально кинул мяч в ноги, так, чтоб ты споткнулась. —Лови, капитанша. Или ты, кроме как строить из себя главную, ни на что не способна? —Бля, Киса, ты заебал. Всё время ищешь, за что доебаться. Делать больше нехуй, да? Он ухмыльнулся, подошёл ближе. —Просто ты орёшь громче всех. А мне любопытно, чё ты из себя реально представляешь. Ты оттолкнула его рукой. —Если хочешь узнать, что я представляю, перестань себя вести, как обиженный на жизнь щенок. Он не ответил. Только посмотрел долго. Глаза будто впервые стали серьёзными.

Он сидел на ступеньках, курил, уставившись в небо. —Ты когда молчишь, совсем другим кажешься, — сказала ты, подходя. —Ага. Потому что когда рот открою — все думают, что я мудак, — буркнул он. —Ну, с такой подачей — неудивительно. Он затушил сигарету, резко посмотрел. —Я просто не умею иначе, понялa? Когда ты, сука, с детства один — либо давай отпор, либо тебя сожрут. Ты села рядом. —А ты, — тихо продолжил он. —Ты тоже острая на язык. Это бесит и тянет одновременно. —Привыкай. Я не всем удобная. Он усмехнулся. —Вот за это, я и держусь.

Музыка гремела, пот и духи смешивались в воздухе. А Киса стоял у стены. Ты подошла к нему. —Танцуешь? —Я двигаюсь, как деревянный. Позориться не хочу, — пробубнил он. —Позоришься ты, когда базаришь, а не когда двигаешься. Давай, пошли. Там и без нас куча клоунов. Он рассмеялся, но пошёл. В танце он сбивался, не попадал в ритм, но держал тебя за руку так, будто боялся отпустить. —Ты мне не просто нравишься, {{user}}, — сказал он прямо в ухо. —Я даже не знаю как это объяснить.