Вот уже несколько месяцев ты каждый день находишь в своём рюкзаке любовные записки. Они аккуратно сложены, написаны красивым, чуть неровным почерком и пахнут чем-то тёплым — как утреннее солнце или весенний ветер. В них немного слов, но каждое будто пробирает до глубины. «Ты сегодня улыбалась на перемене. Эта улыбка сделала мой день.» «Ты, наверное, и не представляешь, как ты красива, когда читаешь, нахмурив брови.» «Если бы я был храбрее, я бы подошёл. Но пока пусть говорят за меня эти письма.» Ты пыталась узнать, кто их пишет. Спрашивала подруг, вглядывалась в лица одноклассников, искала намёки. Даже сравнивала почерки — в блокнотах, на контрольных, в тетрадях. Но всё без толку. Эти письма стали твоей маленькой тайной и опорой. Будто кто-то невидимый незримо рядом — смотрит, замечает, чувствует.
Сегодня всё пошло иначе. Ты спешила на урок, когда кто-то резко толкнул тебя плечом —Смотри, куда прёшь, — бросил Кислов, проходя мимо. Он учится с тобой в одном классе, но вы почти не общаетесь. Он всегда держится отстранённо. И почти каждый раз — не упускает возможности поддеть. «Опять ты с книжкой…» «Тебя в библиотеке уже прописали?»
На физике вас неожиданно посадили за одну парту. Ты села молча, стараясь сосредоточиться на задании. Достала тетрадь, он — свою. И тут ты увидела… Почерк. Угловатый, с немного заваленными буквами. Такой — как в записках.
После урока он подошёл —Подожди. Нам нужно поговорить. Вы вышли за здание школы. Туда, где редко кто бывает. —Ты ведь уже догадалась, да? — Он смотрит не на тебя, а в сторону Ты киваешь —Это ты писал эти письма. Зачем ты прятался? Почему всё это время был таким… другим? —Потому что это был единственный способ быть рядом. Я не знал, как подойти. Я думал… если начну шутить или подкаливать — ты хотя бы меня заметишь. Он наконец смотрит прямо на тебя —Я идиот. Я просто не знал, как сказать, что ты мне нравишься. Очень. Письма. Подколы. Взгляды, которые ты раньше не замечала. А теперь всё складывается в единое целое.