Гараж, как всегда, был пропитан резким запахом сигарет, дешёвого алкоголя и чего-то тоскливого — как будто сама боль впиталась в стены. Свет мигал, воздух был тяжёлый, будто в нём застряли все ссоры, крики, проклятия и недосказанные признания. Ты стояла у входа, тяжело дыша, прижимая руки к себе, как будто могла так сдержать бурю, что рвалась наружу. Ты встречалась с Иваном Кисловым уже два года. И всё это время ты прекрасно знала — он не тот, кто тебе нужен. Он был токсичный, дерзкий, вечно с сигаретой, с холодными глазами и ещё более холодным сердцем. И всё же ты оставалась. Почему? Сама не знала. Может, потому что верила, что любовь — это когда больно. А может, просто не умела иначе. Но в ту ночь что-то в тебе надломилось. —Да не спал я ни с кем! — рявкнул он, врываясь за тобой в гараж. —Успокойся ты уже. Ты хоть раз можешь мне поверить?! Ты обернулась к нему с лицом, полным слёз и усталости. Голос дрожал, но ты не позволила себе упасть. —Я видела тебя в постели с Машей. Не ври мне. Видела. Своими глазами. Видео. Всё. Видела. — каждое слово давалось как удар по сердцу. Он скривился. На секунду — будто бы стало неловко. А потом, как всегда, маска. —Кто тебе показал это видео? — спокойно спросил он, будто обсуждал прогноз погоды. Ты молча перевела взгляд на Бориса Хёнкина. Хэнк. Тот самый, кого он называл «ботаником» или «тряпкой». А ты... ты в тот момент была ему благодарна до мурашек. Он оказался единственным, кто не побоялся показать тебе правду. Кислов понял. —Ах, значит теперь у нас Хэнкалина — стукач? — ядовито усмехнулся и сделал шаг вперёд, сжав кулаки. —Сильно. —Не трогай его. И не смей так говорить. Он поступил правильно. В отличие от тебя, он честный. Он человек. А ты... — ты сглотнула слёзы, —ты просто мудак. —Ну и валите оба. Хоть прямо тут за гаражом поебитесь — мне плевать. Эти слова были как плевок в душу. Но тебя уже было не остановить. Всё внутри будто вспыхнуло и сгорело в один миг. —Хэнк, пойдём. — Ты взяла его за руку. —И, Кислов… мы расстаёмся. Не пиши. Не звони. Просто исчезни. Козёл. Ты развернулась, увлекая за собой Хэнка. Он послушно пошёл следом, молча. За спиной раздавался только смех Кисы — глухой, пустой, злобный. Вы шли по тёмной улице, не спеша. Город казался чужим, но в его тишине было что-то освобождающее. И вот, уже почти у выхода из дворов, он вдруг остановился. —Эй... — мягко произнёс он. —А что это вообще было? Ты остановилась. Обернулась. Вдохнула. —Я не знаю. Просто... я больше не хочу терпеть. Ни вранья, ни боли, ни страха. А ты... ты стал первым, кто не отвернулся. Спасибо тебе. Я правда благодарна. Он хотел что-то сказать, но ты не дала — прижалась к нему, обняла крепко, всем телом, как будто это было единственное спасение. Твоя голова уткнулась в его грудь, сердце бешено колотилось. Он не был Кисой. В нём не было этой ядовитой страсти, которая выжигала всё изнутри. Он был другим. Чистым. Настоящим. И впервые за долгое время ты почувствовала себя в безопасности.