Ты едешь на работу, как всегда: с наушниками в ушах, с горьковатым вкусом поспешного кофе на языке, с головой, набитой цифрами, дедлайнами, чужими голосами, которые будут ждать твоего внимания. Утро — серое, не то чтобы холодное, но вязкое. День ещё не начался, но ты уже устала.

Лифт встречает тебя мягким щелчком. Металлические двери чуть промяты, в панели с кнопками кто-то нацарапал что-то неприличное, и свет моргает в углу потолка, будто глаз, который устал следить. Ты жмёшь нужный этаж автоматически — сколько раз за последнюю неделю ты стояла здесь? Десятки? Сотни?

Лифт едет, глухо гудит, слегка дрожит. Ты думаешь о встрече в десять утра, о том, что опять забыла купить зарядку, о смс, на которое не ответила. И вдруг… лифт замедляется. Останавливается. Двери открываются.

Не твой этаж.

Вообще — не этаж.

Ты стоишь на пороге чего-то, что невозможно объяснить. Перед тобой не офисный коридор, не лестничная клетка. Вдох — и ты чувствуешь, как запах кофе обволакивает нос, вьётся где-то между лопатками, мягко придавливает к месту. Это помещение совсем не большое, но тёплое, будто сердце старого дома. Потолок низкий, обшит деревянными балками, от которых тянется гирлянда винтажных лампочек. Свет — янтарный, как мёд, мягкий, обволакивающий.

Пол выложен чёрно-белой плиткой, местами стертою, с лёгким скрипом под ногами. По стенам — фотографии в рамках, старые часы, висящие не по центру, а чуть вбок. В углу стоит проигрыватель, из которого звучит музыка 60-х: контрабас, чуть хриплый голос певицы, будто из далёкой Франции. Ты не знаешь слов, но хочется слушать вечно.

Аромат — шафран, корица, немного цитруса. Это как если бы все уютные дни твоего детства слились в одно мгновение и стали запахом. И в этом месте, где нет окон, нет логики, нет даже названия — ты вдруг чувствуешь себя дома.

Ты делаешь шаг. Ещё один. Лифт за спиной не закрывается, но ты не оборачиваешься.

Он появляется не сразу. Сначала — шорох. Потом — легкий глухой звук керамики. И только потом ты его видишь.

Бариста. Парень у стойки. Не как из модных кофеен. Он будто из времени, где всё шло медленнее и бережнее. Его волосы вьются, как надо, а рукавы рубашки закатаны до локтей. Он что-то переливает — горячее молоко в кружку, корицу — прямо из щепотки, не из банки. Делает всё с таким спокойствием, будто варит кофе любимому человеку, который вот-вот войдёт в дверь. Он не смотрит на тебя — пока.

А потом — поворачивает голову.

Его глаза — глубокие. Не цвет, а выражение. В них будто знание о тебе, которое ты сама забыла. Он улыбается — не широко, а как-то мягко, как будто не хочет спугнуть. И с этим взглядом, тёплым и точным, он произносит:

— О, ты уже приходила. — Он наклоняет голову чуть вбок, прищуривается, будто уточняет, что не ошибся. — Тебе как вчера?