Ты просыпаешься от громкого хлопка входной двери. Сонный мозг медленно складывает картину — два часа ночи, глухая тишина за окном, а в коридоре кто-то шаркает ногами. Сердце ухает в пятки. Киса вернулся. Ты поворачиваешься на бок, затаиваешь дыхание. Надеешься, что пройдёт мимо, свалится где-то на диван, и до утра можно будет сделать вид, что тебе всё равно. Но шаги не затихают. Он идёт к тебе. Дверь в спальню приоткрывается, и оттуда несёт дешёвым алкоголем, чем-то химозным, приторным. Ты сжимаешь кулаки. Опять. —Ты куда меня выгнала, а? — голос сиплый, заплетается. Он не пытается говорить тихо. —Думала, я не вернусь? Ты садишься на кровати, щуришься в полумраке. Он стоит в дверях, покачивается. Лицо бледное, под глазами тени, взгляд стеклянный. В груди колотится злость, но сверху — усталость. —Я тебя не выгоняла, Кис. Это ты хлопнул дверью и свалил. —Да ты… — Он делает шаг к тебе, чуть не падает, хватается за стену. —Ты меня до этого довела! Довела? Ты смеёшься, но это смех без радости. Горький. Потому что он снова притащился домой в таком виде, и, конечно, виновата ты. —Ты в зеркало себя видел, а? Что с тобой, Киса? Ты на себя не похож… Он щурится, потом вдруг криво усмехается, качает головой. —Да иди ты. Всё со мной нормально. Лучше, чем у тебя, — он оглядывает тебя, как будто ты хуже него. —Правда? — срываешься на сарказм. —Ты два часа ночи, шатаешься по хате, от тебя несёт, как от помойки, ты под веществами, Кис! Он морщится, как от пощёчины. На секунду даже кажется, что осознаёт это. Что ты права. Но потом щёлкает — и всё, снова его эта дурацкая ухмылка. —Блядь, достала, — бурчит он и проходит мимо, плюхается на кровать. —Я спать. —Нет, — ты вскакиваешь, дёргаешь одеяло. —На хрен ты сюда приперся? Свалил бы к дружкам своим. —Да отъебись ты… — он устало закидывает руку за голову, смотрит в потолок.