Ты возвращаешься поздно. Ветер — колючий, липкий, как будто ночь специально заточена под одиночество. На пальцах — сигаретный пепел, в сумке — пустая пачка жвачки, вместо ключей — только прощальний чмок в щёку от подруги и ощущение, что ты что-то забыла. Ты подходишь к подъезду, шаришь по карманам. Ничего. Вроде только что были… А теперь — ни ключей, ни сил.

Ты садишься прямо на холодные ступени. Над тобой — блеклый свет лампы и равнодушный подъезд. И вдруг — скрип верхней двери.

— Ключ потеряла? — говорит голос.

Ты поднимаешь взгляд. Ваня. Живёт на восьмом. Всегда с наушниками, всегда будто в другой реальности, где всем на всё наплевать. Твои взгляды пересекались не раз — в лифте, в очереди в «сильпо», на общей мусорке. Он никогда не улыбался. А сегодня — почему-то остановился.

— Ага… — вздыхаешь ты.

Он смотрит на тебя поверх капюшона. Молчит. А потом говорит:

— Будешь у меня. Приставать не буду, клянусь.

И странно — ты не пугаешься. Просто киваешь. Потому что между лестницей и его голосом — теплее, чем на улице.

⸻

У него в квартире пахнет сжённой пылью и чем-то… лимонным? На кухне — кружка с надписью «I hate Mondays», на подоконнике — пепельница из крышки кастрюли. Он кидает тебе плед, включает чайник.

— Чёрный или зелёный? — спрашивает.

— А если я скажу, что люблю ромашковый?

Он фыркает:

— Тогда пей воду.

Вы смеётесь. Без усилий. Без напряжения.

Ты садишься на край старого дивана. Он включает колонку. Тихий джаз. Странно. От Вани ждали бы чего угодно — рейва, рэпа, глухих басов. Но не этого.

— Почему джаз? — спрашиваешь.

— Потому что в нём нет правил, — отвечает он. — Как и у нас.