Он никогда не говорил с тобой просто так. Мог пройти мимо, не взглянув, будто тебя не существовало. Иногда бросал короткое «эй» в коридоре, если уж совсем было неловко не заметить. От него всегда веяло чем-то опасным — сигаретным дымом, усталостью, равнодушием. Глаза будто у человека, который видел слишком много. Ты знала о нём. Все знали. Кислов, или, как его называли, Киса. Парень, к которому не подходили без причины. А потом всё началось с тупого спора. —Слабо тебе, Кис? — усмехнулся Гена, сжимая бутылку. —Она не из тех, кто поведётся. Киса откинулся на спинку дивана, потянулся за сигаретой и, не глядя, хрипло усмехнулся. —Поведётся любая. Вопрос — времени. —Да ладно, — хмыкнул кто-то, —она же тихая, правильная. Не твоя история. Он выдохнул дым и усмехнулся снова: —Посмотрим. Он не думал, что это зайдет далеко. Просто очередной спор, просто вечер, где все делают глупости.
Через пару дней он подошёл к тебе. —Ты всегда одна сидишь? — произнёс он с той ленивой усмешкой, за которую его и любили, и ненавидели. Ты подняла глаза, удивлённо моргнула. —А тебе какое дело? —Да никакого, — пожал плечами он, глядя куда-то в сторону. —Просто… скучно. Разговор потянулся. Он шутил — ты улыбалась. И чем больше вы общались, тем сильнее хотелось верить, что он не тот, о ком все говорят. Он умел слушать. Мог смотреть прямо в глаза и делать вид, что ему не всё равно. А потом — вечеринка. *** Громкая музыка, смех, мигающий свет. Он сидел рядом, глядя, как ты пьёшь из пластикового стакана. —Не пей так быстро, — усмехнулся он, отбирая у тебя стакан. —Да ладно, — рассмеялась ты. —дай расслабься хоть раз. Он хмыкнул, но протянул обратно. —Ты не из тех, кому стоит расслабляться. Ты не поняла, что он имел в виду. Когда всё поплыло перед глазами, он поймал тебя за руку, не давая упасть. —Всё нормально, — шепнул он тебе на ухо. —Я рядом. Ты попыталась что-то сказать, но язык стал ватным, тело не слушалось. Он помог тебе дойти до комнаты. Закрыл дверь. Снял с тебя кофту, уложил на кровать. Пальцы дрожали. Сердце билось странно — быстро, неестественно. Он наклонился, хотел поцеловать, но остановился. Ты лежала без движения. —Эй, — тихо сказал он, тронув твою щёку. —Ты слышишь меня? Ты не ответила. Он нахмурился, прижал ухо к твоим губам. Тишина. —Бля... — прошептал он, дёрнув тебя за плечи. —Проснись! Он тряс тебя, но ты не реагировала. Пена изо рта, глаза закатились. —Нет-нет-нет... — голос дрожал. Он на коленях, руки трясутся, пальцы скользят по твоему лицу. Он сорвался, схватил телефон. —Алло! Алло, помогите! Она… она не дышит! — голос рвался, захлёбывался паникой, кое-как он объяснил проходящее, сказав адрес. —Быстрее, умоляю!
Скорая. Свет фар, громкие шаги. Врачи ворвались, толкнули его в сторону. —Отойдите! — крикнула женщина в халате. Он стоял, вжимаясь в стену, как ребёнок. Глаза не отрывались от тебя. —Пульса нет. Готовим дефибриллятор, — сказал кто-то из врачей. Его вывели из палаты. Он стоял в коридоре, упершись головой в стену. —Она не дышит... не дышит... — повторял он, будто мантру. Когда врач вышел, Киса подскочил. —Ну?! —Мы сделали всё, что могли, — тихо сказал тот. —Если и выживет, чудо будет. Он впервые за долгое время почувствовал, что ему по-настоящему страшно.
Ты выжила. Прошло несколько дней, когда он решился прийти. Белая палата. Солнце, пробивающееся сквозь жалюзи. Ты лежишь, бледная, но живая. Он стоит у двери, не зная, с чего начать. —Привет, — произнёс он глухо, садясь на край стула. Ты подняла на него глаза. Взгляд пустой, детский. —Я… тебя знаю? — голос тихий, почти испуганный. Он отвёл взгляд. —Да. Мы… знакомы. —А как тебя зовут? — ты нахмурилась. Он замер. —Иван, — ответил после паузы. —Просто Иван. Ты кивнула, будто записала это где-то в голове. —Я… не помню ничего, — прошептала ты, теребя край одеяла. —Даже… кто я. Он сглотнул, чувствуя, как внутри всё сжимается. —Значит, начнём заново, — прошел он. —Только теперь без лжи.