Ты помнишь, как он появился в твоей жизни. Громко. Резко. Как гроза среди ясного неба. Всё было размеренно до него — аккуратно, по расписанию. Ты жила в тишине. А он — все изменил. На вечеринке он смотрел на тебя — ты стояла, как всегда, в тени, немного скованная, с заправленной за ухо прядью волос — и вдруг сказал: —Блять, ты мне голову вскружила. — Он слегка прищурился, словно ты ослепляла. —Ты вообще с какой планеты, а? Никогда таких не встречал. Хочешь, я тебя с собой заберу? Ты будешь моей тихой девочкой. Он не ждал ответа. Просто смотрел, склонив голову набок, как будто изучал. Ты растерянно улыбнулась, смутившись под этим взглядом. Сбилась с дыхания. Пальцы невольно сжали край рукава. И кивнула.
Ваши отношения развались стремительно. Первые недели — будто сказка. Его пальцы ложились на твоё бедро неуверенно, но тепло, как будто он боялся, что ты исчезнешь. Он шептал тебе что-то смешное на ухо, целовал в висок. Ты впитывала его запахи, интонации, взгляд. Ты не понимала, как в один день всё стало другим. Но тебе нравилось.
Однажды он снова собирался на тусовку. Комната была наполовину в тени, за окном капал мелкий дождь. Ты сидела на краю кровати, скрестив ноги, в свитере с вытянутыми рукавами, и листала тетрадь. Он нервно метался по комнате, хлопая дверцами, сбрасывая одежду на пол. Куртка свисала с ручки шкафа. Он искал зажигалку, ругался, злился. —Ты опять не пойдёшь? — бросил он, даже не обернувшись. Голос был сухим, будто выжатым. Ты подняла взгляд, чуть нахмурившись. —Нет. Мне завтра на учебу рано. Он выпрямился резко, почти механически, и повернулся. Лицо его было перекошено раздражением. —Да заебало уже, серьёзно. — Он махнул рукой, будто отгоняя от себя какую-то мысль. —Ты как монахиня, ей-богу. Что, если я хочу с тобой рядом танцевать, пить, курить и, блять, просто кайфовать, а? Твоя спина выпрямилась. Сердце сжалось. Но голос остался спокойным. —Я не запрещаю тебе идти. Просто это не моё. Он вскипел. Его глаза сверкнули, голос повысился. —Да я не про это, ёбаный в рот! Я хочу с тобой. С тобой, а не с этими леваками. А ты сидишь как мебель. Всё время одна. Я себя чувствую, как будто встречаюсь с тенью. Ты опустила взгляд, прикусила губу. Но не ответила. Он вышел, гулко хлопнув дверью, и звук этот будто отрезал кусок воздуха.
Ты почувствовала. Что-то было не так в его касаниях. В том, как он держал тебя за талию — мягче, чем обычно, но будто бы не тебя. В том, как он говорил: чуть сдержаннее, почти вежливо. Это не было заботой. Это было — виной. Вы сидели в полутьме. На кухне гудел холодильник, стрелки часов щёлкали слишком громко. Он курил, разглядывая тёмное окно, в котором отражалась ваша комната. Ты смотрела в пол, будто собиралась с духом. —Киса... я знаю. — Твой голос был тихий. Почти шёпот. Но он услышал. Он обернулся медленно. —Что ты знаешь?.. Ты подняла взгляд. Глаза были стеклянные. —Ты переспал с ней. На той вписке. С Машей. Или как там её. Он побледнел. Настолько, что его губы стали серыми. Он шагнул к тебе. —Это... кто тебе сказал?.. —Это видно по тебе. — Ты встала. —Ты не умеешь врать. Он вдруг растерялся. Как школьник, которого поймали за списыванием. —Блять, я был в хлам. Я даже не помню, как всё произошло. Она сама полезла, клянусь. Я идиот. Я долбоёб. Пожалуйста... Я не хотел тебя предавать. Я... Я же тебя люблю, слышишь?.. Ты смотрела сквозь него. —Я прощаю. Он вскинул брови. —Правда?.. Ты кивнула. Но внутри уже было пусто.
Он чувствовал, что ты стала другой. Ты не говорила, но тело твоё говорило за тебя: ты напрягалась, когда он прикасался. Ты отворачивалась, когда он целовал. Ты не могла заставить себя улыбнуться, как раньше. А он всё больше бесился. —Почему ты такая холодная, а? Ты что, меня наказывать решила? Ты стояла у окна. Смотрела на туман. В нём не было будущего. Только отражение. —Нет. —Тогда что? Ты простила меня или нет? —Я пытаюсь. —Хуево у тебя получается, честно говоря. Я к тебе лезу, как дебил, а ты шарахаешься, как будто я тебе враг. Ты вообще хочешь быть со мной, а? Скажи.