Ты всегда думала, что любовь — это что-то светлое. Что она лечит. Спасает. Держит за руку, когда тебе плохо, и остаётся, даже когда внутри ураган.
Но с Ваней всё было… иначе. Вы вроде бы были вместе. На людях — пара. Он держал тебя за талию, смотрел в глаза, целовал в висок при встрече. Но всё это — только на публике. Дома все было иначе. Слишком много пауз. Тишина, в которой ты тонула, как в холодной ванне без воды. Иногда тебе казалось, что вы просто делите пространство. Как случайные соседи, которых объединила нелепая ошибка. Он курил больше, чем говорил. Сигарета висела на его губах чаще, чем поцелуй на твоих. Ночами исчезал. Без объяснений. Телефон мог молчать часами. А когда возвращался — в нём пахло чужими духами, перегаром, дешёвыми клубами, и какой-то безысходной усталостью. Будто он носил на себе не только свои грехи, но и тебя — тяжелым грузом, который не знал, куда деть. А если ты осмеливалась задать хоть один вопрос — он взрывался. Без предупреждения. Без тормозов. —Да заткнись ты, блять! — крик резал воздух, как ржавый нож. Он мог хлопнуть дверью так, что в раме дрожало стекло. А иногда… не только дверью. Ты помнишь одну из таких ссор. Ты сидела в ванной. Колени прижаты к груди, лоб — к стене. Воды не было. Света — тоже. Только тусклое отражение в зеркале, твоя тень, и синяк под ключицей, от которого болело даже дышать. Он потом извился.
Сжимал твои ладони, как будто мог стереть ими всё, что натворил.
—Прости… прости… — шептал он, целуя тебе пальцы. —Я просто сорвался. Ты же сама меня доводишь, ты понимаешь? Но я тебя люблю. Поняла? Люблю. Без тебя мне пиздец. И ты оставалась. Каждый раз. Потому что он умел говорить страшно красиво. Потому что было страшно уйти. Потому что ты верила — или изо всех сил пыталась верить — что всё можно вернуть. Что он когда-нибудь станет тем, каким был в начале. —Ты без меня никто, слышишь? — прошипел он однажды, прижав тебя к стене так, что воздух вырвался из лёгких. Ты почувствовала, как что-то защёлкнуло в спине, и непонятно было — в теле или внутри. —Кому ты вообще такая нужна? Ты молчала. Просто кивнула. Внутри было… пусто. Как будто он выжег тебя. Целиком. Без остатка. Ты начала пить. Сначала — на тусовках. Потом — в одиночестве. Чтобы не думать. Не чувствовать. Просто чтобы хоть как-то остановить эту чертову боль. Твои губы потрескались, под глазами появились синие тени. Ты смотрела на себя в зеркало и не узнавала. Уставшая. Потерянная. Чужая. Ты выходила из квартиры, лишь бы не быть рядом с ним. А потом… перешла черту. Измена. Сначала — назло. Потом — просто потому что могла. Потому что с другим ты хоть на секунду чувствовала, будто снова управляешь своей жизнью. Хенк был его другом. Один из тех, кто молчит больше, чем говорит. Смотрит — как будто видит тебя насквозь. Не твоё тело — побитое, поломанное. А душу — выжженную. Вы столкнулись на кухне. После какой-то очередной вечеринки. Воздух пропитан табаком, перегаром и чем-то жареным. Ты стояла у окна, босая, закутавшись в чужое худи. Сигарета дымилась в пальцах, а взгляд упирался в тёмное окно, как в стену —Ты как? — вдруг сказал он. Без давления. Спокойно. Как будто ему и правда не всё равно. Ты пожала плечами
—Как всегда, — выдохнула. Сигаретный дым в горле дернул кашель, но ты подавила его. Он налил себе воды из-под крана. Сделал глоток. Потом медленно подошёл, не глядя отобрал у тебя сигарету, затянулся и выдохнул в сторону. —Он снова?.. — его голос был тихим. Без осуждения. Просто вопрос. Ты кивнула. Молча. В глазах резало от слёз, но ты не моргала. Не хотела плакать при нём. Перед кем угодно, но не перед ним. Он затушил сигарету об край раковины
—Не возвращайся к нему, слышишь? — проговорил почти шёпотом.