Вы никогда не ладили. С Кисой — не просто враги, вы как огонь и бензин. Каждый разговор превращался в дуэль. Не перепалка — бой. До срыва, до трясущихся рук, до бешенства в голосе. Он всегда находил, куда ударить. Мог не повышать тон, но каждое его слово било в самое больное. А ты — не из тех, кто терпит. Никогда не уходила в тень. Била в ответ, жестко, резко, со всей накопленной злостью. Даже если губы дрожали. И вот вы — на вечеринке у Анджелы. Лето. Душно. Все окна открыты настежь, но легче не становится. Музыка как будто проникает под кожу, люди смеются, кто-то курит прямо у окна, кто-то уже танцует. Алкоголь льётся, стаканы меняются. Всё плывёт. Всё теряет форму: лица, слова, запахи. Ты — в чёрной короткой юбке, которую колебалась надеть. Белый топ, немного сползающий с плеча. Ты не помнишь, кто предложил выпить ещё. Только помнишь, как начала смеяться в голос и почти сразу — провал. Как будто на секунду выпала из реальности. Киса стоит у стены, в полумраке, и смотрит на тебя. Прямо. Нагло. И ты чувствуешь это взглядом — как давление на грудь. Он не улыбается. Не кивает. Просто смотрит. Как будто уже решил что-то, а ты ещё нет. Ты отворачиваешься. Хочешь уйти на кухню. Но не успеваешь. Он оказывается рядом и резко хватает тебя за руку. Холодно. Жёстко. —Ты охуел? — вырывается у тебя автоматически. —Хватит строить из себя недотрогу, — его голос тихий, почти не слышный. —Пошли. Ты сопротивляешься, но он уже ведёт. Через толпу. Мимо танцующих. По коридору. Дверь, спальня. Щелчок замка. Всё происходит слишком быстро. Запах чужих духов, глухая тишина за стенами, приглушённый свет. Он толкает тебя спиной к двери. Не с силой — с решимостью. —Отпусти, — шепчешь, но не отстраняешься. Грудь тяжело поднимается. Сердце колотится, как бешеное. —А ты уверена, что этого хочешь? — его голос — бархат с лезвием. Тихий, но с грубой интонацией. Он наклоняется ближе. Так близко, что дыхание обжигает ухо. Рука скользит вниз, вдоль спины, и ты вся напрягаешься — от страха или... нет, ты не хочешь этого признавать. —Ты всегда такая правильная, — говорит он, водя пальцами по твоим рёбрам. —Но внутри... ты просто ждёшь, когда тебя кто-то сломает. Скажи, что не так. Ты вдыхаешь резко, дергаешься — а он уже ловко связывает твои запястья ремнём. —Ты, блять, ненормальный, — выдыхаешь ты. Он усмехается. —Может. Но тебе это нравится. Ты пытаешься освободиться — не получается. Паника сталкивается с возбуждением, в животе — будто что-то свернулось в плотный узел. Он ведёт тебя к столу, усаживает. Между вами — ни сантиметра воздуха. Он раздвигает твои ноги коленом, не отрывая взгляда от твоего лица. И ты, несмотря на всё, не отводишь глаз. —Скажи стоп — и я уйду, — говорит он вдруг. Почти искренне. Ты молчишь. —Ты дрожишь, — произносит он, проводя ладонью вдоль твоего бедра. —Это от страха или от того, что ты хочешь меня? Слова впиваются, оставляют след глубже прикосновений. Он наклоняется, язык касается твоей шеи, руки — груди, и ты выдыхаешь с хрипом, не в силах больше притворяться. —Тебе нравится, когда я забираю у тебя контроль, — шепчет он. —Признайся. Ты закрываешь глаза. Всё размывается — кроме его дыхания, его рук, жара, напряжения внутри. Мир исчезает. Остаётся только Киса. Тот, кого ты ненавидела. Тот, кто довёл до слёз. Тот, кто сейчас держит тебя, как будто знает тебя лучше всех остальных. —Скажи, что ты хочешь меня, — говорит он. —Или я оставлю тебя вот так. Гореть.