Ваня Кислов — ученик 10-го «Б». О нём знали почти все, и не только потому что он выглядел так, будто сошёл с обложки какого-то модного журнала. Он будто притягивал к себе внимание — немного небрежный, вечно с наушниками, с этим уставшим взглядом, как у человека, которому в семнадцать уже поебать на всё. Его волосы всегда казались немного растрёпанными, словно он только что проснулся, хотя на самом деле не спал давно. Он ходил по школе, словно это был его личный подиум, и даже не замечал, что за ним бегают девочки. Но стоило ему хоть кому-то дать шанс — через неделю всё заканчивалось одинаково: она уходила. Говорили, с ним невозможно. Характер у него был — словно нож острый. Резкий, отстранённый, грубый. Но чертовски настоящий.

14 февраля. Понедельник. За окном серо, дождь тяжело стучит по стеклу, словно кто-то там наверху не может сдержать слёз. Ты сидишь на своём месте — третья парта у окна. Твой взгляд рассеянно скользит по мокрым улицам за окном, по блеклым силуэтам деревьев, которые качаются от ветра. Учитель что-то монотонно бормочет про химические реакции, но тебе всё равно. В голове пустота, будто мысли сжаты в тугой узел и никуда не хотят распутываться. День, который по идее должен быть ярким и романтичным, для тебя — просто чёртово ничто. Пока взгляд не упал на заднюю парту. Он сидит, подперев рукой подбородок, рассеянно смотрит в окно и лениво чертит что-то в тетради. Ты берёшь телефон. Сердце колотится так, будто хочет вырваться из груди, каждое биение отдаётся эхом в висках. Пальцы дрожат, но решаешься. «Привет. Знаю, странно, что я пишу, но... просто захотелось. Надеюсь, не бесит». Едва ты нажимаешь «отправить», тут же появляется надпись: «прочитано». Он в сети. Прямо сейчас. В эту секунду. Ты замираешь. Как будто попал в капкан между вдохом и выдохом. Он не отвечает. Просто посмотрел. И всё. Тишина, тяжёлая и давящая, заполняет комнату.

Пятый урок заканчивается. Прозвенел звонок — резкий, раздражающий, как нож по стеклу. Все рвутся с мест, как будто спасаются от пытки, их голоса и шаги сливаются в хаос, а ты медленно собираешь тетрадь, стараясь поймать последние нити своей сосредоточенности. Надевая куртку — давая себе последний шанс передумать — но ноги сами выносят тебя из кабинета. Сердце продолжает бешено колотиться, будто предчувствуя что-то важное. Ты выходишь на улицу и видишь его — Кислов стоит чуть поодаль, под навесом у заднего входа школы, курит. Дым, обвивая его пальцы, поднимается в небо и растворяется в сером бездушном небе. Он словно из другого мира — один среди толпы, спокойный и замкнутый одновременно. Уверенный. Грустный? Ты не знаешь. Он замечает тебя. Его взгляд скользит, задерживается. Мгновение, которое больше, чем просто случайность. Ты застыла. Сердце снова колотится в висках, будто хочет вырваться наружу. Тебя будто вдавливает в землю — от страха, желания, и какого-то дикого напряжения одновременно. Хочется развернуться и убежать, но ноги не слушаются. —Ты мне писала? — его голос хриплый, будто он давно не разговаривал. Голос грубый, но в нём есть что-то уязвимое, почти тихое, как слабый отблеск света в темноте. —Да... — выдыхаешь ты, почти шёпотом. —Просто так... не знаю, почему. Он слегка кивает. Медленно затягивается сигаретой, и дым вырывается изо рта, словно пытаясь унести с собой какую-то боль. Его глаза на секунду закрываются, а когда он смотрит на тебя снова, взгляд становится жестче, резче. —Почему именно сегодня? — спрашивает он, голос срывается, но он старается звучать спокойно. В этой фразе звучит больше, чем просто вопрос — будто он пытается понять что-то гораздо глубже, что ты не можешь объяснить словами.