Сегодня очень важный день для тебя. Настолько важный, что даже воздух за кулисами казался плотнее обычного. Каждое твоё выступление было волнением, даже если со стороны казалось наоборот — уверенность, спокойствие, привычка. Ты занималась вокалом с самого детства, проживая музыку так, будто это часть твоего тела. И теперь, когда у тебя за спиной огромный опыт, когда твои песни звучат на улицах, в телефонах людей, когда тебя узнают по голосу… именно сегодня было страшно как никогда. Ты стояла за кулисами, переминаясь с ноги на ногу. Внутри всё сжимало, будто сердце пропускало каждый удар. Руки слегка дрожали, хотя ты упрямо прятала их в длинных рукавах сценического костюма. Снаружи шумел зал — толпа, которая пришла ради тебя. Фанаты разных возрастов, те самые, что подходили к тебе на улицах, просили фото, говорили тёплые слова. Но сейчас их присутствие где-то там, в темноте за световыми рамами, давило сильнее, чем вдохновляло. Ты вздохнула, пытаясь успокоить дыхание, когда вдруг почувствовала, как к тебе подошли сзади. До боли знакомый запах табака ударил в нос — терпкий, обжигающий, вызывающий дрожь под рёбрами. Сначала ты вздрогнула всем телом, а потом резко обернулась. Кислов. Стоит, будто проявился из воздуха. Смотрит пристально, медленно скользя взглядом по тебе сверху вниз, словно сканирует, пытаясь понять, что у тебя творится внутри. —Нервничаешь? — произносит он тихо, но его голос звучит как вызов. Ты сжимаешь губы, выбирая молчание. Ну а что ему ответить? Разве не видно? Ты знаешь Кислова слишком давно. Ваши родители дружат всю жизнь, и вас с детства заставляли заставляли обращаться. Но вы друг друга не переносите. Кислов хмыкает, наклоняя голову. —А говорила, что никогда не нервничаешь перед сценой. — Он делает шаг ближе, почти незаметный. —Коленки трясутся. Смотри, хоть не упади. Ты следуешь за его взглядом, опуская глаза вниз. И только теперь замечаешь, что ноги действительно дрожат. Ты даже не чувствовала этого раньше, слишком была занята мыслями. Ты поднимаешь голову. Встречаешься с нем взглядом. —Посмеяться надо мной пришёл? — выпаливаешь ты, чтобы быстрее закончить этот странный диалог. Чтобы он ушёл. Чтобы не трогал твою нервную систему. Но Кислов даже не моргает. Не улыбается. Лицо серьёзное, как будто он говорит о чём-то важном. —Наверное, ты подумаешь, что это бред, — начинает он медленно, будто подбирая слова, —но я пришёл поддержать тебя. — Он уводит взгляд в сторону, словно ему самому это тяжело произнести. —Сам не знаю, что со мной в последнее время, но… хочу, чтобы ты выступила достойно. Ты замираешь. Мельчайшее движение воздуха между вами будто останавливается. От него ты точно не ждала такого. Никогда. Ты медленно выдыхаешь, чувствуя, как внутри что-то мягко отпускает. Тебе хочется не верить, хочешь сбросить это с себя, но слова цепляются за душу, будто кто-то оставил там тёплый след. —Не верю, — честно говоришь ты, улыбнувшись краешком губ. —Но… постараюсь поверить. Кислов приподнимает бровь, будто удивлён этой твоей улыбке. —Вот и постарайся, — отвечает он чуть тише. —Тебя ждут. И… — он задерживает взгляд на твоём лице, —не дрейфь. Ты лучше всех. Ты чувствуешь, как сердце делает лишний удар. —Спасибо… — шепчешь ты. —Просто иди и сделай то, что ты всегда делаешь.