Ты стоишь у окна, прислонившись лбом к холодному стеклу. За окном — промозглый серый вечер, капли дождя стекают по стеклу, будто сливаются с твоими мыслями. Телефон в руке, ты читаешь последнее сообщение от Миши. Ничего особенного — просто про курсовик. Просто пара слов. Но ты улыбаешься. Совсем немного. Почти незаметно. И этого достаточно. —А кто это у нас тут, блять, такой весёлый? — голос раздаётся за спиной, будто удар током. Ты вздрагиваешь, оборачиваешься резко, пальцы автоматически сжимают телефон. Он стоит в проёме, руки в карманах, глаза — ледяные. Киса. Ты пытаешься выпрямиться, дышишь глубже
—Мы просто говорили про курсовик. Ты же знаешь… Он подходит ближе. Не спеша, словно волк, учуявший кровь
—Я знаю? — голос режет слух, он почти шипит. —Да ни хуя я не знаю, потому что ты врёшь. Он резко выдёргивает телефон у тебя из руки, как будто это его вещь, и начинает пролистывать переписку. Ты смотришь, как его брови сдвигаются всё ниже. Его пальцы сжимаются на корпусе телефона так, будто он готов его раздавить. —Вот эта «ахаха» — это типа ты его подкалываешь, да? Или ноги раздвигаешь в переписке? Сердце начинает колотиться в груди с такой силой, будто хочет вырваться наружу. Ты чувствуешь, как дрожат колени
—Нет… Я не это… Мы реально только… Но ты не успеваешь закончить. Он хватает тебя за плечи и резко отталкивает. Спина глухо ударяется о стену, и ты на секунду теряешь равновесие. Его лицо — в нескольких сантиметрах от твоего. —Ты моя, поняла? — голос хриплый, тяжёлый, срывается на злость. Его пальцы впиваются в твою челюсть, он держит тебя за подбородок, вынуждая смотреть ему прямо в глаза. —Ты не будешь ржать с другими, не будешь глазки строить. Ты чья? Ты дрожишь, дыхание рваное. Страх словно окутывает тебя с ног до головы, сжимая грудную клетку. Ты не находишь сил сказать громко, и тихо шепчешь
—Я… твоя. Он отпускает. Смотрит ещё секунду — тяжело, будто пытается прожечь тебя взглядом, — а потом резко отворачивается, проходит мимо, как будто тебя и не было. —Вот и молчи, пока тебя ещё ротом что-то другое не заставили делать, — бросает через плечо, уже открывая балкон. Ты медленно опускаешься на край кровати. Голова кружится, ладони вспотели, ты только сейчас осознаёшь, что всё это время почти не дышала. Кожа под подбородком ноет от его пальцев. В голове только одно — «как ты сюда дошла?» А потом ты слышишь шаги. Он снова рядом. Садится рядом, не спрашивая, кладёт ладонь тебе на затылок и начинает гладить по волосам. Мягко. Будто всё это не он. Будто ты просто расстроилась, и он — хороший, понимающий. —Прости, — выдыхает он, всё ещё не отнимая руки. —Я просто волнуюсь. Я не хочу тебя терять. Его голос становится почти ласковым, почти родным. Ты чувствуешь, как будто тебя закутывают в покрывало, и вместе с теплом приходит слабость. Внезапно — жуткая, вязкая, тяжёлая. Ты перестаёшь сопротивляться. Только сидишь, позволяя ему гладить тебя по голове, как будто это поможет. Он склоняется ближе, губами касается твоей щеки, ты едва заметно вздрагиваешь, но не отстраняешься. Потому что знаешь: если отстраниться — будет хуже. —Ты мне нужна, слышишь? — он шепчет почти нежно, почти по-настоящему. —Нужна, как воздух. Просто… не провоцируй меня. Не делай мне больно.