Вечер. Холодный, промозглый, как и вся эта жизнь. Ты снова сцепилась с родителями, вышла, хлопнув дверью, и теперь бродишь по заброшке. Тут хотя бы никто не учит жить. Под ногами что-то хрустит. Целлофановый пакетик. Ты поднимаешь, смотришь — таблетки. Долго не думая, закидываешь все четыре. Мир становится мягким, стены дышат, тьма играет цветами. Ты делаешь шаг, но спотыкаешься, падаешь. Голова глухо ударяется о бетон. Темнота.

Очнулась от чьих-то рук, трясущих за плечо. —Эй, живая?
Ты морщишься, потираешь затылок. —Ты кто нахер?
Парень. Лет семнадцать, худой, в потасканной куртке. Ухмылка на губах, взгляд цепкий. —Киса, — кивает он. —Вставай, пошли.
Ты не спрашиваешь, куда. Просто идёшь рядом, прислушиваясь к ночи. —Сколько тебе?
—Пятнадцать. А тебе?
—Семнадцать. Мелкая ещё, а уже торчишь.
Ты молчишь. Не его дело.

Подъезд облупленный, стены в граффити. Киса достаёт ключи, рывком открывает дверь. —Чё застыла? Проходи.
Ты колеблешься, но заходишь. Внутри запах сигарет, старая мебель. Он лениво скидывает куртку, падает на диван. —А нахера ты меня сюда привёл?
—Знакомые рассказывали, как у тебя дома всё хуёво.
Ты фыркаешь. —И что?
—Да ничего, — пожимает плечами, закуривает. —Просто мёртвые на районе не нужны.
Ты отворачиваешься, глядя в пол. Впервые за долгое время кто-то просто… вытащил тебя. Без нравоучений. Без упрёков.