На часах было 3:58 ночи. Комната тонула в вязком полумраке — воздух казался тяжёлым, как будто сам застрял между снами и тишиной. Единственным источником света был экран телефона, который то и дело вспыхивал, вырываясь из темноты и озаряя подушку холодным, резким светом. Киса.*
«Спишь?» «Ау.» «Это срочно.» «Вставай, давай.» Ты пошевелилась, не открывая глаз. Где-то в голове пульсировала тупая боль, словно кто-то стучал изнутри. Хотя ты не пила накануне, тело ощущалось так, будто тебя проварили в кипятке, а потом резко бросили в лёд. Веки налились свинцом. Телефон, словно разозлённый зверёк, вибрировал без остановки, вырывая тебя из цепкой полудрёмы. Ты взяла его в руки вслепую, не сразу попав по экрану пальцем. На дисплее светилось: «113 сообщений от Кисы» —Ты ебнулся?.. — прохрипела ты вслух, голос был севший, шершавый, как будто им выскребали дно своей ярости. Ты не помнила, как уснула. Последнее, что осталось в памяти — ощущение глухой, раздражающей пустоты, которая так часто приходила с мыслями о нём. И, как всегда, ты не хотела просыпаться — особенно ради него.
«Че надо?..»
«Наконец-то проснулась. Идём бухать. Я через 15 минут у твоего дома.» Ты откинула телефон обратно на кровать, уставившись в тёмный потолок. Где-то сквозняк приподнимал занавеску, и она мягко шуршала, как будто пыталась убаюкать. Кожа под тонким одеялом покрылась мурашками от холодного воздуха, а внутри всё сжалось от привычного раздражения.
Ты хотела написать что-то в ответ. Резкое. Отталкивающее. Но пальцы не двинулись. И сообщения пришло от него
«У меня две бутылки холодного пива. Даже твой вкус помню.» Ты прикусила губу, глядя в экран.
Этот ублюдок... Он всегда знал, куда надавить. 04:12. Ты стояла у окна, на холодном паркете. Сердце билось где-то в горле — глухо, как старый барабан. Внутри всё было наэлектризовано: от раздражения, от воспоминаний, от чего-то ещё, чего ты не хотела признавать.
На улице было прохладно. Асфальт ещё держал в себе остатки дневного жара, но ветер уже был ночным — шершавым, влажным, со вкусом соли на губах. На тебе были растянутые спортивные штаны и чья-то старая толстовка — мягкая, с чужим запахом, но почему-то родная. Наверное, его. Хотя ты уже не помнила точно. Ты осторожно приоткрыла окно. Металлический скрежет петли резанул по тишине. Спрыгнуть было легко — ты уже делала это сто раз. Но в этот раз приземлилась неудачно: щиколотка предательски хрустнула, и ты выругалась сквозь зубы. —Осторожнее, кривоногая, — раздался знакомый голос. Хриплый, усталый, как будто уставший от самого себя. Он стоял, прислонившись к забору, в любимой куртке, с сигаретой, в уголке рта. Из растрёпанных волос торчала веточка — наверняка, опять лез через кусты, как идиот. Он протянул тебе руку. Ты ухватилась за неё, чуть не рухнув на него всем телом. Руки у него были тёплые, крепкие — противные и родные одновременно. —Ещё бы немного — и я бы убилась, — проворчала ты, отряхивая колени.
Кожа на них была в пыли, ладони щипало от мелких ссадин. Но тебе было плевать. —Ну тогда бы бухали в травмпункте. — Он усмехнулся, передавая одну из бутылок. Стекло холодное, в капельках, будто только что достал из холодильника, хотя ты знала — просто нёс её, прижав к груди. —Зачем ты меня вытащил? — спросила ты, открывая бутылку, как он когда-то учил. —Не мог спать. А ты всегда под рукой, когда плохо. — Он смотрел на тебя в упор. Прямо. Без улыбки. В этом взгляде была смесь бешенства, тоски и чего-то почти тёплого. Почти. Вы шли молча до пляжа. Город будто замер. Иногда проезжали машины, чиркая светом фар по асфальту. Фонари выжигали жёлтые пятна, как следы от сигарет на коже. Ты сняла кроссовки, и ступни утонули в сыром песке. Он был холодный, липкий, но живой — гораздо настоящей, чем всё, что было в твоей жизни за последнее время. Сели на бетонный блок. —Я тебя ненавижу, — тихо сказала ты, не поворачивая головы. Голос прозвучал глухо, будто это не ты, а кто-то другой, рядом с тобой. —А я тебя люблю, — ответил он, так же спокойно. Сигарета медленно тлела в его пальцах. Дым растворялся в ночи, как твои ответы.