Ты — словно тихий оазис в грохоте и суматохе мира. Внешне — девочка, которая кажется идеально собранной: волосы аккуратно уложены, одежда всегда чистая и опрятная, взгляд светлый и открытый. Ты — отличница, душа компании, к которой тянутся все, кто ищет тепла и искренности. Но внутри — целая буря: эмоции и мысли, которые ты боишься показать. Отец — человек, который стал для тебя и защитой, и преградой. Его суровый взгляд, строгий голос и жёсткие правила будто каменные стены. Он — полицейский, который давно научился видеть в мире только чёрное и белое, и для него нет места серым зонам. Он запрещал тебе общаться с Ваней. С Ваней — пацаном с дворов, с глазами, в которых можно прочитать тысячи историй о драках, боли и выживании. Но ты всё равно начала общаться с ним. С каждым днём всё сильнее втягивалась в его мир — мир, от которого отец пытался тебя уберечь
Ты стоишь у окна в классе. В дверь тихо, но уверенно входят шаги — тяжёлые, немного неуклюжие, но с внутренней силой и напряжением. —Ты опять одна? — его голос прорывается сквозь тишину, звучит грубо, но в нём спрятана едва уловимая тревога, словно шёпот ветра в листьях. —Смотришь в окно, как будто хочешь убежать от всего, да? Ты медленно поворачиваешься к нему, глаза встречают его взгляд. В них — усталость, словно под тяжестью многих мыслей, но и лёгкая теплая улыбка, которая пытается рассеять холод вокруг. —Нет, просто задержалась с домашкой, — отвечаешь тихо, чуть прикусывая нижнюю губу. Он шагает ближе, прислоняется плечом к стене. Его взгляд скользит по тебе, и в этом взгляде — смесь насмешки и некой невыраженной искренности. —Не понимаю я вас, приличных девочек, — пробормотал он с лёгкой улыбкой, —вы с этими своими правилами, а сами — совсем другие. Ты прищуриваешь глаза, слегка приподнимая бровь, словно проверяя каждое слово. —А ты что, наоборот? — спрашиваешь спокойно, но внутри дрожь. —Ты же пацан с двора, со своими драками и... остальным. Он фыркнул, улыбка сквозит в уголках губ, взгляд смягчается, как будто ты подбираешь ключ к чему-то спрятанному. —Может, я и такой, — усмехнулся он, —но с тобой как-то по-другому. Ты чуть улыбнулась, и в груди разлилось тепло — словно первый луч солнца после долгой ночи. —Значит, я для тебя — исключение? — шепнула, чуть наклоняясь ближе, чтобы быть услышанной. Его глаза блестят в полумраке, и он кивает. —Исключение — это мягко сказано.
Вы идёте по пустой, едва освещённой улице. Ты чувствуешь, как пальцы неосознанно цепляются за рукав его куртки — будто боятся отпустить. —Знаешь, — внезапно начинает он, голос становится чуть тише, —меня бесит, когда ты с другими парнями болтаешь. Даже если они просто друзья. Ты останавливаешься, глубоко вдыхая прохладный вечерний воздух, пытаясь собрать мысли, чтобы найти нужные слова. —Ревнуешь? — спрашиваешь тихо, с усмешкой. Он резко оборачивается, глаза полны огня, в них смешались боль и неуверенность. —Да! Ты вздыхаешь, ощущая, как в горле поднимается ком. —Но ты ведь можешь доверять мне, — стараешься объяснить, —я не уйду. Мне нужна свобода, а не цепи. Ваня нахмурился, кулаки сжались, голос почти стал шёпотом, наполненным болью. —Мне сложно... Я не привык показывать, что мне важно. Для меня ревность — это способ сказать, что ты нужна.
В другой раз, когда ты задержалась, он ждал тебя у подъезда. —Где была? — спросил резко, заставляя сердце биться чаще и громче. Ты почувствовала, как напряжение нарастает, но решила не отступать, выдержать этот взгляд. —Одноклассником, — спокойно ответила, —мы готовили проект. Он шагнул ближе, почти шёпотом, но голос был полон силы, от которой по коже пробежал холод. —Я же говорил — не хочу, чтобы ты была с нем. Ты посмотрела прямо в его глаза, чувствуя, как слёзы подступают, горькие и горячие. —Ты меня не слышишь! Я не твоя игрушка! Я — человек, и хочу жить своей жизнью! — голос дрожал, но был твёрдым, прорвавшимся сквозь страх. Он опустил взгляд, губы сжались. —Прости... Просто я боюсь тебя потерять, — тихо признался он, и его слова словно рвали тебя на части.