Ты тогда ещё не знала, как может пахнуть страх. Тогда всё было иначе. Когда он обнимал тебя, воздух вокруг становился плотным и тёплым, будто ты действительно была в безопасности. Киса гладил твои волосы кончиками пальцев, шептал на ухо смешные глупости. В такие моменты казалось, что время замирает. Ты ловила его дыхание кожей, смеялась от того, как он называл тебя всякими милыми словечками. Твои мечты были простыми: дом, дети, общий смех за ужином. Ты рисовала будущее яркими красками, не подозревая, что за этим теплом уже тянется тонкая тень.
Первые тревожные звоночки были почти незаметными. Он начал чаще смотреть на тебя не с любовью, а с подозрением. Когда ты писала кому-то в телефоне, он украдкой бросал взгляды. Когда задерживалась на работе, в его голосе появлялась ледяная нотка. —Где была? — спрашивал он, не глядя. Ты улыбалась натянуто, чувствуя, как невидимая рука сжимает тебе горло. Потом он начал контролировать твою одежду: —Ты в этом пойдёшь? Все наружу, да? Кому показывать собралась? Сначала ты пыталась спорить. Потом — перестала. Проще было уступить, чтобы избежать недовольных взглядов и тяжёлого молчания. Мир вокруг тебя незаметно сужался. Как будто кто-то медленно, мучительно перетягивал тебе грудь стальной лентой.
Ты жила между тишиной и грозой. Каждый вечер, стоя у окна, ты ловила в ушах звук мотора его машины. Каждое щёлканье замка заставляло сердце сжиматься в кулак. На кухне всегда было темно, кроме одного тусклого светильника. Ты стояла у плиты, перемешивая еду, чувствуя, как пот стекает по спине от напряжения. Он всегда входил тяжело: резко, с запахом сигаретного дыма и дешёвого алкоголя. Сегодня был не исключением. Он прошёл мимо тебя, даже не взглянув. Бросил куртку на пол, ударил ботинком по двери так, что стекло задребезжало. —Опять, паста? — голос его был как ржавый нож, скрежещущий по металлу. Ты сглотнула, губы стали сухими. —Я... думала... ты устал... и приедешь голодный. Я поставила то, что быстро готовится, — прошептала ты, дрожащим голосом. Он посмотрел на тебя с такой злостью, что на секунду воздух в комнате как будто застыл. —Думала? Я не заметил! Он отвернулся и хлопнул дверью так, что на стенах затряслись картины. Ты упала на стул. Руки дрожали. В горле стоял ком. Из окна слышался только гул ветра.
Этой ночью он вернулся под утро. Запах перегара ударил в нос задолго до того, как он вошёл в комнату. Ты лежала на кровати, свернувшись калачиком, укрывшись одеялом по самую шею. Он подошёл медленно, тяжело ступая, как зверь, загоняющий свою жертву в угол. Ты почувствовала его руку на ноге. —Кис, я не хочу, — прошептала ты, едва слышно. Он вцепился в твои запястья так сильно, что ты вскрикнула от боли. —Заткнись. Не для того тебя держу, чтобы ты мозги ебала. Ткань одеяла жгла кожу. Твоё сердце стучало так громко, что казалось, его услышат соседи. Боль. Тишина. Брезгливость к своему телу. Ты перестала сопротивляться, просто закрыла глаза и ушла мысленно куда-то далеко, туда, где его не было.
Утром тело болело так, будто тебя избили. Ты шла в душ, на ощупь, почти вслепую. Вода обжигала кожу. Ты тёрла её до красноты, пытаясь смыть всё это унижение, всё это грязное прикосновение. Но внутри всё равно оставалась пустота. Через несколько недель — задержка. Твои пальцы дрожали, когда ты открывала упаковку теста. Страх обволакивал тебя, когда ты увидела две чёткие полоски. Беременность. Ты сидела на полу, вжимаясь лбом в холодный кафель ванной. Слёзы катились сами, горячие, жгущие.
Вечером, собираясь с силами, ты подошла к нему. Руки дрожали. Колени подгибались. Он смотрел телевизор, щёлкая каналами без интереса. —Я беременна... — твой голос был едва слышным шёпотом. Он обернулся, поднял на тебя тяжёлый, тупой взгляд. И рассмеялся. —Заебись. Теперь точно никуда не денешься. Привязала себя нахуй.