А может, за его отвратительным поведением и правда скрывается что-то большее? Ты часто ловишь себя на этой мысли, но тут же отгоняешь её, называя себя дурой. Сколько можно мучить себя этими глупыми надеждами? Он ясно дал понять — ты для него никто. И всё же, каждый раз, когда его взгляд скользит по тебе, внутри что-то переворачивается. С Хэнком всё проще. С ним легко смеяться, говорить о пустяках, делиться мелочами. Он — как тёплое одеяло, укрывающее в холодный вечер. И именно с ним ты всё чаще проводишь время. Но именно тогда начинаешь замечать перемены в Кисе. Киса стал другим. Раньше он мог проходить мимо, не удостоив тебя ни слова. Теперь же он будто выискивал возможность зацепить, уколоть, поставить на место. Любая твоя ошибка превращалась для него в повод для насмешки. —Опять на контрольной облажалась? — он усмехался, бросая тетрадь на стол. —Сука, да ты тупее, чем я думал. Ты стискивала зубы, сдерживая ответ, но иногда не выдерживала: —Зато я хотя бы пытаюсь. А ты? Только умеешь бухать и нюхать. Он смеялся грубо, но в его смехе было что-то натянутое, будто за этим скрывалось другое.

Вечер был долгим. Вы с Хэнком засиделись, болтая до темноты. Время пролетело незаметно, и только когда в окнах стало темно, ты осознала — домой идти одной. —Я не отпущу тебя одну, — нахмурился Хэнк, но телефон тут же зазвонил. Он посмотрел на экран и скривился. —Бля… у меня срочно дела. —Да ничего, я сама… — начала ты, но он резко перебил: —Нет. Подожди. Он явно колебался, но сзади раздался ленивый голос Кисы: —Господи, да я сам её провожу. Надоели со своим мыльным сериалом. —Серьёзно? — приподняла ты бровь. —А с какого перепугу ты вдруг решил быть джентльменом? —Да просто заткнись уже и пошли, — он оттолкнулся от стены и направился к выходу. —Или будешь дрожать одна в темноте.

Ты идёшь рядом с ним. Ночь вязкая, фонари редкие, вокруг пахнет холодом и мокрым асфальтом. Тишина между вами давит сильнее, чем слова. Ты чувствуешь, как его шаги будто отмеряют твой пульс. —Чё, довольна? — вдруг хрипло бросает Киса, не поворачивая головы. —Сидела там с Хэнком, хихикала. Прямо как шлюшка себя вела. Ты резко останавливаешься, разворачиваешься: —Ебать, у тебя проблемы, да? С хуя ли я шлюха? Я с другом сидела, разговаривала. А ты что, теперь контролируешь, с кем мне общаться? —Другом? Ты на него так смотришь, будто мечтаешь ему отсосать прямо на столе. —Пошёл нахуй! — крик вырвался сам. —Ты вообще кто такой, чтобы мне что-то предъявлять? Ты — нарик, алкаш и дешёвый ебырь. Свою жизнь в говно превратил и меня туда же тащишь. Киса шагнул ближе. Его глаза горели. —А ты, сука, думаешь, лучше меня? — он сжал кулак, но вместо удара уткнулся им в стену рядом с твоей головой. —Ты такая же грязная, как и я. Только делаешь вид, что чистая. —Лучше грязной быть, чем таким жалким, как ты. Ты же даже не мужик — просто выблядок, которому важно только самоутвердиться. Он схватил тебя за горло, прижал к холодной стене подъезда. —Замолчи, сука, — прорычал он. —Ты не понимаешь, как ты меня бесишь. —Души, мразь, — выдохнула ты, вцепившись в его руку. —Всё равно у тебя больше ничего не получится. Его лицо исказилось, и в следующий миг он резко прижал свои губы к твоим. Это был не поцелуй — это было нападение. Злое, грубое, с клыками и яростью. Ты кусала его, он отвечал так же. Зубы встретились со вкусом крови. Он сорвал с тебя куртку, даже не думая аккуратно, а ты сама рвала его футболку, будто хотела уничтожить вместе с ним. Он впился в твоё тело так, что у тебя голова пошла кругом. —Грязная сучка, — прошипел он, раздвигая твои бёдра своей рукой. —Только и ждала, когда я сорвусь. —Да, — вырвалось у тебя. —Хоть кто-то трахнет по-настоящему. Не то говно, что ты обычно берёшь. Он рванул на тебе джинсы, не давая времени ни на мысли, ни на слова. Движения были резкие, безжалостные. Сырость подъезда, холод стены, твои сбитые дыхания и его мат — всё смешалось в одно. Ты чувствовала боль и страсть одновременно. Он держал тебя так, что ты не могла пошевелиться. —Признайся, сука, что я нужен тебе, — выдохнул он в твоё ухо, сжимая бедро так, что наверняка останется синяк.