Иногда люди — всего лишь марионетки. Тонкие, почти невидимые нити тянутся от их запястий к чьим-то холодным пальцам. Стоит лишь слегка дёрнуть — и они улыбаются, плачут, влюбляются, предают. Даже не осознают, что все их чувства — часть чужого замысла. Коктебель для тебя никогда не был просто городом. Он — сцена. Старая, выцветшая, пахнущая морской солью, табаком и пылью чужих историй. Здесь солнце плавится над крышами, ветер шуршит в выгоревших шторах, а в воздухе будто навсегда застряли крики чаек и запах дешёвого алкоголя. Ты всегда знала — в этом городе можно играть любую роль, стоит лишь правильно расставить свет и выбрать актёров. Ты долго искала героев для своего спектакля — тех, кто поддастся, кто примет твои правила. И однажды нашла их. Четверо парней. У каждого — свои слабости, свои тени, свои незаживающие шрамы. Ты трогала их осторожно, как музыкант прикасается к струнам: мягко, но точно, зная, где нужно чуть сильнее надавить, чтобы они зазвучали так, как нужно тебе.

Ты начала с Мела. Его слабостью была Анджела — красивая, равнодушная, вечная актриса чужих надежд. Ей, как оказалось, было плевать на него, и это делало задачу ещё проще. Вы быстро сблизились. И тебе повезло: в город приезжал режиссёр, чтобы снимать рекламу. Этой новостью ты ловко воспользовалась. —Думаешь, у меня получится? — спросила Анджела, глядя на тебя снизу вверх. Её ресницы дрожали, губы чуть подрагивали. Ты усмехнулась, откинувшись на спинку стула, скользнув по ней взглядом, будто по кукле, которую уже видишь на сцене.
—Конечно, — ответила спокойно. —Я уверена, это только начало твоего пути. С ней всё получилось без усилий. Её роль — через постель — была почти очевидна. Давить не пришлось: она всегда тянулась к тем, кто сильнее. Режиссёр стал идеальной мишенью.

—Он ведь не влюбится в неё по-настоящему, да? — спросил Мел на одной из съёмок, когда смотрел, как Анджела смеётся рядом с мужчиной постарше. —Конечно нет, — солгала ты без колебаний. —Всё под контролем. Ты знала, что он поверит. И знала — потом сломается.

Сложнее всего было с Хэнком. Он не был наивным. Осторожный, недоверчивый, он словно чувствовал, когда что-то не так. Приходилось быть особенно аккуратной — одно неверное слово, и он почует ложь. Благо Киса был податливее. Слишком привык, что девушки сами прогибаются. —Уверена, что всё чисто? — спросил он, когда вы шли забирать товар. —Абсолютно, — ответила ты спокойно, играя цепочкой на его шее. —Разве я хоть раз подводила тебя? Он усмехнулся, не глядя прямо, но ты знала — поверил. И это было главное. Если начнёт сомневаться — конец игре. Но всё сложилось идеально.

Трое — возле отеля. Анджела и режиссёр — внутри. А ты — за кулисами. Наблюдаешь, как каждый делает свой ход. Так родилась твоя «Чёрная весна» — спектакль без сценария, но с тщательно выстроенными эмоциями. История, где каждое слово, каждый взгляд, каждая ложь были твоей режиссурой.