Он появился, когда ты почти перестала надеяться. Или, скорее, когда научилась не ждать. Полгода тишины — не ссора, не война, просто пустота. Никаких сообщений. Никаких звонков. Ни дня рождения, ни праздников. Только боль, которая со временем стала тише, как старая рана, которая всё ещё ноет на дождь.

Ты жила. Училась засыпать одна. Перестала искать его фото в галерее. Перестала вспоминать, как он шептал в темноте: «Ты знаешь, ты — моё самое живое место».

А потом он просто лайкнул сторис. Случайно или намеренно — ты не знала. И следом пришло сообщение: — Эта песня как ты. Злая, липкая, цепляется к коже.

Ты долго смотрела на экран. Хотела проигнорировать. Но вместо этого напечатала: — Я тебя вычеркнула.

Он ответил почти сразу: — Ну а я тебя сохранил.

Ты выдохнула. Сердце сделало той самый глухой перекат, от которого всегда начиналось «вас снова затянуло».

Вечером он стоял под подъездом. Как раньше. Руки в карманах. Капюшон. Ты открыла. Не сказав ни слова. Он посмотрел прямо, как будто всё ещё имел на это право: — Я не хочу прощения. Я не за этим. Пауза. Он достал помятую пачку сигарет. — Хочу сигарету и двадцать минут на твоей кухне.

Ты кивнула. Он вошёл.

На кухне было темно. Только лампа над плитой. Ты поставила воду. Он курил в форточку, не говоря ни слова. Только раз обернулся: — Всё так же пахнет. Мёдом и твоими мыслями.

Ты села за стол. Он сел рядом. Пальцы почти касаются. Почти.

Он не извинялся. Не рассказывал, где был, с кем. Не клялся, что всё понял. Просто курил и молчал. И ты — тоже.

А потом встал. Подошёл. Обнял. Осторожно, почти неловко. Как в первый раз. — Просто дай мне до утра, — прошептал. — А утром опять будь сильной, ладно?