Ты едва переступаешь порог, и в воздухе уже висит напряжение, будто перед штормом. Тишина здесь — не успокоение, а предвестник боли. Ты чувствуешь, как в груди растёт тревога и ужас одновременно. На столе лежит его телефон — открытый и зловещий. Ты знаешь, что это запретный плод, но тянешься к нему, будто в надежде найти хоть какую-то правду. В этот момент Артём появляется в дверях, глаза сужены, губы сжаты. Его лицо — маска ярости, с которой нельзя спорить. —Ты опять лезешь туда не просят? — голос хлестает по тебе, как плеть. —Когда же ты, блять, перестанешь быть такой ебанутой? Ты пытаешься что-то сказать, но комок в горле душит слова. —Говори, — он делает шаг вперёд, и твой взгляд падает на его кулак, сжавшийся настолько сильно, что кожа побелела. —Ты думаешь, я терплю твои истерики, твою ебаную жалость? Нет, ты — моя собственность, и ты будешь делать, как я скажу. Поняла, шлюха? Ты стараясь отвести взгляд, но он хватает тебя за подбородок, заставляя встретиться с его глазами. —Хватит этой дряни! — срывается с губ его резкий голос. —Скажи спасибо, что пока не разбил тебе лицо. В этот миг он наносит удар ладонью по твоему лицу — резкий, болезненный. Ты падаешь на колени, обжигающие слёзы бегут по щекам, но боль не только в теле — она глубже, она внутри, в душе. Ты едва слышишь, как он говорит сквозь зубы: —Если ещё раз посмеешь мне перечить, или не соглашаться со мной, я покажу тебе, что значит настоящее наказание.

Когда-то он был ласков, говорил о любви, но сейчас эти слова — яд, которым он тебя кормит. Его любовь — это контроль, страх и боль. Ты едва живешь в этом доме, где каждый шаг под контролем. Если ты переписываешься с кем-то по телефону, он моментально взрывается. —Почему опять пишешь ей? — его голос низок и опасен. —Ты блять, охуела совсем? Думаешь, я буду терпеть эту твою переписку третий час! Ты пытаешься объяснить, что это работа, что это ничего личного. Но вместо понимания — кулак бьёт по стене рядом с твоей головой. —Заткнись, — ревет он, —у меня нет времени на твою хуйню. Ты превратилась в слабую тряпку, и я сижу тут, пытаюсь сделать из тебя нормальную женщину. А ты? Только мешаешь, блять! Ты чувствуешь, как дрожишь от страха, боль распирает грудь. Он подходит ближе и хватает тебя за волосы, резко дергает голову назад. —Запомни, — шепчет он с такой злобой, что хочется умереть, —я — твой хозяин, и ты будешь делать, как я скажу. Конец дискуссии.

Ты мечтаешь о свободе, но каждый раз, когда пытаешься уйти, он ловит тебя словами, которые разрывают тебя на части. —Никому ты не нужна, кроме меня, — тихо говорит он, глядя тебе в глаза. —Если уйдёшь, никто не посмотрит на тебя, ты — пустое место. Ты хочешь поверить, что без него ты умрёшь, потому что он отнимает у тебя всё — силы, гордость, самоуважение. И вот он опять обнимает тебя, но в его объятиях холод и страх. Ты знаешь, что завтра будет новый удар, новые слова, новый контроль.

Сегодня утром он смотрел на тебя так, будто собирался сломать окончательно. —Ты опять собралась уйти? — говорит он с угрозой. Ты сжимаешь зубы, пытаешься не расплакаться. —Знаешь что, Артём? — наконец вырывается из тебя. —Пошёл ты на хуй со всем своим контролем, угрозами и тупой жадностью. Я не твоя собственность. Я — человек, и я больше не хочу терпеть эту хуйню. Он смотрит на тебя с ужасом и злостью, будто впервые видит, что ты способна на сопротивление. —Ты никогда не сможешь без меня, — рычит он, но голос дрожит.