С самого начала ты для него была просто очередной «ботанкой». Так он тебя и называл — с усмешкой, без малейшего уважения, как будто твои пятёрки и аккуратные косички были поводом для насмешек. —Эй, мисс энциклопедия, не забудь выучить домашку за всех, — бросал он тебе вслед, проходя по коридору. Ты не отвечала. Не из-за страха — ты просто знала, что это не имеет смысла. Он был из тех, кто жил по своим правилам: опоздания, драки, сигареты за школой, плевать на мнение учителей. Ты замечала, как он смеётся, запрокидывая голову, как взъерошивает волосы ладонью, как смотрит на мир, будто всё ему давно надоело. И где-то глубоко внутри ты спрашивала себя: «почему именно он?» Однажды на перемене ты, как обычно, шла с книгами, стараясь ни на кого не смотреть. Но кто-то из его компании специально подставил тебе подножку. Ты полетела на пол вместе с тетрадками. Усмешки, громкий смех, один голос громче всех: —Ну конечно, даже упала правильно. Красивая и глупая. Как всегда. Это был он. Ты встала, не глядя на него. Горло сжалось. Хотелось ответить, накричать. Но ты сжала пальцы, подняла книги и сделала шаг — гордо, будто ничего не случилось. И именно в этот момент что-то изменилось. Он замолчал. Первый раз.

На следующий день он не сказал тебе ничего. Просто молча смотрел, когда ты проходила мимо. Потом ещё день. Потом —короткое «эй» у входа в школу. А потом… —Слушай, ты в порядке тогда была? Серьёзно. Я… — он замялся, —я перегнул. Прости. Ты подняла на него глаза. В них больше не было усмешки. Только забота.

С тех пор всё пошло иначе. Теперь он не отпускал тебя до остановки одну. Бросал взгляд на тех, кто осмеливался шутить в твою сторону. Мог подойти, взять твой рюкзак и сказать: —Тяжёлый он у тебя. Что ты там носишь, все книги мира? Он по-прежнему оставался бунтарём. Но теперь ты видела, как он прячет взгляд, когда ты смеёшься. Как поправляет тебе шарф в холод. —Ты сильная, — сказал он однажды. —Я думал, ты просто зубрила, а ты… ты настоящая. За тебя не страшно в драку полезть.