Кислов учится в девятом классе, а ты в седьмом. Два года разницы — вроде бы хуйня, но нет, пропасть. И дело даже не в возрасте. Он просто другой. Слишком спокойный, слишком уверенный. В отличие от всех этих долбоящеров, что строят из себя крутых. А ты? Ну, ты тоже ещё та проблема. Сегодня в растянутом свитере и драных джинсах, завтра в мини-юбке и тяжёлых ботинках. Сегодня можешь мило улыбаться, а завтра швырнуть кому-нибудь в лицо зажигалку и послать нахуй, если доебут. Но губы у тебя всегда тёмно-бордовые. Это единственное, что остаётся неизменным. Раньше ты жила в Питере, но в пятом классе пришлось переехать в ебеня — в Коктебель. Отец умер — инфаркт, молодой ещё был, пиздец. Теперь у тебя отчим. Вроде нормальный мужик, мать держится, но толку-то. В целом, терпимо. Ты пьёшь, куришь, но до наркоты не опускаешься — нахуй надо. Да и так хватает веселья. Зато если кто-то рядом ушатанный в хлам — поддержишь, можешь даже за шкирку оттаскать, если надо. Изображаешь местного психолога, хотя сама давно на грани. Кислова ты как-то не замечала. А он тебя — да. Познакомились на совмещённой физре. Сначала просто смотрел, не отворачивался, будто впитывал. Потом начал «случайно» появляться в коридоре, когда ты проходила. Смешной, блядь. И вот, ты стоишь с подругами на третьем этаже, в конце коридора, там, где курят те, кому вообще похуй на всё. Дымишь, ржёте, болтаете о всякой хуйне. Подходит Кислов. —Опа, а не маленькая ли ты, чтобы курить? Ты медленно поворачиваешься, выпускаешь дым прямо ему в лицо, усмехаешься: —К сожалению, маленькая. Буду ждать твоего ёбаного разрешения, уж. Он криво улыбается. Смотрит на тебя так, будто что-то понял. Интересно, что?