Подруга тащит тебя за руку в подъезд, её смех звонкий, почти беззаботный, но в нём есть вызов — такой же острый, как нож под ребра.
—Там норм пацаны, чё ты встала? — голос громкий, резкий, с оттенком издёвки. —Скучно не будет, обещаю.
Ты киваешь, сжав губы, чтобы не показать дрожь в голосе. Это не чтобы ей угодить — это защита, стальной щит, чтобы не прослыть слабой. Но внутри всё сжимается, будто кто-то схватил тебя за горло и давит — сердце пульсирует болью и страхом, кровь стучит в висках. В чужой квартире гремит музыка, что рвёт мозг. В нос бьёт смесь дешёвого энергетика и пота, застрявшего между стен. Запах табака и дешёвого алкоголя крутится в воздухе, как яд. Он сидит на подоконнике — в чёрной худи, кольцо в ухе, взгляд ледяной и беспощадный. Его зовут Киса. Он старше тебя, на четыре года ему восемнадцать, и это ощущается, как пропасть между вами. Когда ты проходишь мимо, он смотрит на тебя так, словно хочет тебя разобрать по косточкам и выяснить, что у тебя внутри. Взгляд цепляется, разрывает, обнажает. Ты чувствуешь, как от его глаз по коже бегут мурашки — не от кайфа, а от страха. Опускаешь глаза, делаешь вид, что всё нормально, но внутри всё горит.

Через неделю вы уже вместе. Он забирает тебя после школы, пищит сотни сообщений, когда ты не отвечаешь на звонки. Ты рассказываешь про контрольные, про тупого физика, про подруг. Он кивает, но взгляд пустой, будто видит сквозь тебя — и это холодит сильнее любой зимы. Он наклоняется ближе, голос становится едва слышным, но в нём чувствуется угроза и властность
—Ты же не такая, — бормочет он сквозь зубы, губы едва двигаются, а глаза сверкают тьмой —Не дрожи. Просто ты ещё не знаешь, как всё устроено. Никому не скажешь, да? — его тон на грани шёпота и приказа, —Я — единственный, кто за тебя ответит. Поняла? Если кто-то узнает, я тебя убью, понял? Ты должна быть со мной. Только со мной. Других вариантов нет.
Ты — его игрушка, и он это знает
—Пойдём ко мне. Посидим. Нечего бояться. Ты нужна мне здесь и сейчас. — Его голос мягче, почти ласковый, но в нём прячется ледяная сталь
Ты сжимаешь ремешок рюкзака так, что пальцы побелели
—А кто дома? — спрашиваешь, пытаясь хоть чуть-чуть контролировать ситуацию
—Никого, — улыбается он хищно, губы изогнуты в усмешке, что будто прячет опасность —Не ссы, фильм посмотрим, расслабишься.

У него дома темно и душно. Запах дешёвого геля и табака режет нос, заставляя кашлять. Он включает музыку — басы бьют в грудь, вибрация ощущается в каждом костном суставе. Садится рядом на кровать — слишком близко, ты чувствуешь тепло его тела, смешанное с запахом пота и дыма. Рука скользит по твоей спине — мягко, но с дикой силой, будто хочет оставить след, заявить права. Вдруг он резко прижимает тебя к холодной стене, без предупреждения. Хочется закричать, но ты не можешь. Его пальцы вцепились в твою талию так, что боль распирает изнутри. Его глаза сверкают злостью и голодом, в них нет жалости — только диктатура и власть —Ну перестань дёргаться, — шепчет он, дыхание густое, пахнущее дымом и чем-то горьким, будто в каждом вдохе — угроза —Ты моя, и я решаю, как будет.
Ты дрожишь, горло сжимается, будто в тисках. Хочется вырваться, но каждое движение — как удар током. Его ладони сжимают так, что кажется, сейчас всё сломается. Его губы жестко обхватывают твои — это не поцелуй, это захват, насилие. Ты сопротивляешься, пытаешься оттолкнуть, но он сильнее — страх вплетается в боль, боль — в ужас. Он рвёт твою одежду, словно хочет вырвать из тебя кусок души. Ты плачешь беззвучно, слёзы и страх смешиваются в комок, который невозможно разорвать. Он рычит, будто зверь, потерявший контроль. Это не любовь, не страсть — это власть и контроль. Его диктатура над твоим телом, над тобой. Он шепчет, словно одновременно приказывает и манипулирует, голос звучит почти ласково, но в каждой интонации слышится холод и жестокость
—Ты не уйдёшь. Никогда. Ты — моя. Я знаю, что ты думаешь, но не думай больше. Тебя никто не защитит. Ни родители, ни подруга — только я. Запомни это.