Раньше вы уезжали в Питер только ради поцелуя под проливным дождём. Бегали по мостовым с кофе в руках, смеялись над промокшими кроссовками и целовались на скамейке в Летнем саду, будто от этого зависел следующий рассвет.

А теперь… теперь утро начинается с тишины.

Он пьёт кофе, глядя в точку, ставит чашку беззвучно, чтоб не разбудить твоё раздражение. Ты достаёшь корм для кота и не спрашиваешь, как он спал. Он не спрашивает, как ты.

Когда-то он рисовал тебе на спине фломастером. Смеялся, что это карта ваших будущих маршрутов. Вы пугали соседей ночными валяшками по полу, громко спорили о кино, засыпали в обнимку, как будто боитесь потерять друг друга в темноте.

Теперь — только звяканье ложки о тарелку. Только короткие реплики:

— Ты забрала посылку? — Не забудь оплатить свет. — Корм у кота заканчивается.

И ты чувствуешь, как будто каждый день между вами появляется новая стена. Из недосказанности, усталости, молчания.

⸻

— Ты меня ещё любишь? — спрашиваешь ты однажды. Вечер. Полусвет. Артём в футболке, в той самой, что ты ему дарила.

Он медленно поворачивает голову, будто слова выдернули его из привычного притворства.

— Я устал думать, как правильно ответить, — произносит он.

— Это «нет»? — ты спрашиваешь, стараясь не дрогнуть.

Он пожимает плечами:

— Это «да, но больше не так».

Ты ждёшь. Хотя бы чего-то. Чтобы он встал. Дотронулся. Попробовал. Поплакал, как раньше. Посмеялся сквозь обиду.

Но он остаётся сидеть.

Смотрит в экран, будто это важнее. Словно вы — фон к его будням. Привычка, которую уже не замечают.

⸻

Позже ты убираешь кладовку. И находишь коробку. С билетами в разные города. С запечатанными моментами: фото в кафе, салфетки с надписями, обрывки писем, визитки с пометками «тут был самый вкусный штрудель». Даже листик с пальмы, которую он сорвал тебе на море, нарушив все правила.

Ты несёшь коробку на балкон. Думаешь выбросить. Или сжечь. Или просто забыть. Но в этот момент Артём заходит, садится рядом. Молча берет из коробки один снимок — вы в дождевиках, мокрые насквозь, на Невском, под надписью «книги навсегда».

— А ведь мы тогда ехали на один день, — тихо говорит он, — а остались на три. Помнишь?

Ты молчишь.

Он смотрит не на фото — на тебя. Впервые за долгое время.

— Хочешь… останемся ещё на день? Пусть даже в этом доме. Пусть как-нибудь. По-другому. Но вдвоём