Ты тогда только вернулась в школу после отпуска. Всё казалось новым — ученики, запах мела, даже осенний свет в коридорах. Всё, кроме тревоги, которую ты всегда чувствовала в начале года: «А вдруг не получится? А вдруг не услышу, не пойму, не дотянусь?»

Он появился на втором уроке. Вошёл поздно, небрежно захлопнув за собой дверь, не извинился. Волосы растрёпаны, взгляд тяжёлый, лицо будто взрослее, чем должно быть у семнадцатилетнего мальчика. —Присаживайся. Будем начинать.

Он стал известен в школе быстро. Вечно в конфликтах, грубый, непокорный. Курил за школой, устраивал перепалки с учителями. Но с тобой он не ругался. Никогда. Только молчал. Только смотрел. Ты помнила, как однажды он остался после уроков — «забыл» тетрадь. Ты помогала другой ученице, а он просто сидел сзади, не шелохнувшись. Когда ты обернулась, он уже ушёл. На столе осталась его записка: «Ты почему-то не боишься меня. Это странно. И приятно». Ты не стала её показывать никому.

Классный руководитель намекнула, что у Ивана — сложная семья. Мать постоянно на работе, отца нет. Живут в коммуналке, постоянные скандалы. Он сам себе хозяин. И враг. Ты пыталась с ним говорить — не как с учеником, а как с человеком. —Вань, тебе ведь не всё равно, правда? Он молчал. Потом тихо сказал: —Мне только здесь... чуть-чуть не всё равно. Когда ты рядом. Ты сделала вид, что не поняла.

С тех пор он стал другим. Не идеальным — но тише, внимательнее. А потом задержался после уроков. И спросил: —Ты когда-нибудь скучаешь по ученикам? Ты улыбнулась: —Иногда. По тем, кто не даёт покоя даже после звонка. Он посмотрел прямо: —А если... ученик любит учителя? Ты ничего не ответила

Это случилось вечером. Ты задержалась в классе. Он снова пришёл. —Я не могу это держать в себе. Я влюблён в тебя.