Сначала ты думала — совпадение.

Ну правда. Город большой, люди ходят по тем же улицам. Он может просто оказался в этом супермаркете — как и ты. Ты даже не заметила его сразу, только потом поняла, что чей-то взгляд был на тебе слишком долго. Не открытый, не броский — тень между полками, шаг на секунду позже твоего.

Ты не выкладывала ничего в сеть. У тебя давно закрытый профиль, сторис — только для трёх близких друзей. Но он знал, что ты купила новую куртку. Знал, что вчера ты была в магазине на углу, и что потом заходила в кофейню. Он знал, что у тебя был латте с овсяным молоком — и два пакета с собой. Один — с мандаринами.

А потом пришло сообщение с неизвестного номера:

“Тебе идёт, когда ты злишься. Но я всё равно люблю, когда ты смеёшься.”

Ты уронила телефон. Сначала — от страха. А потом — от чего-то другого. От узнавания. Потому что внутри ты знала, кто это пишет.

Ваня.

Ты много раз пыталась стереть его из памяти. Вычеркнуть всё: вечера на крыше, его запах — улицы и табака, его вечное “тебе не идёт притворяться сильной”, его глаза, в которых было слишком много боли для одного человека.

Он был твоим. И твоей бедой тоже.

Ты ушла тогда резко. Не потому, что разлюбила — наоборот. Потому что любить его становилось всё опаснее. Он лез вглубь, знал каждую твою реакцию, каждую тень на лице, каждый секрет, о котором ты не говорила даже себе. Это пугало. Он был не просто близко — он был внутри.

И вот снова. Эти шаги за спиной. Эти взгляды, которых ты не ловишь, но чувствуешь. Эту странную уверенность: ты не одна. Никогда.

Ты хотела игнорировать. Сменить номер. Удалить Telegram. Но не сделала ничего.

Потому что — и тебе это стыдно признавать — ты ждала. Ждала, когда он появится.

И он появился.

Ты сидела на скамейке у своего дома. Под вечер. В ушах наушники, в животе тревога, в воздухе — прохлада июля. Ты просто смотрела на собак во дворе, на фонари, на окна, которые медленно загорались. И вдруг — он.

Сел рядом. Без звука. Без привет.

Просто рядом. Ваня.

Ты узнала его по запаху. Те же сигареты. Та же кожанка. Та же чёртова уверенность, будто он имеет право быть рядом.

— Ты сумасшедшая, если ждёшь своего сталкера, — сказал он тихо, не глядя на тебя.

Ты не ответила. Просто смотрела вперёд.

— А ты сумасшедший, если думаешь, что мне всё ещё всё равно, — выдавила ты.

Он усмехнулся.

— Вот и сошлись