Когда ты только сошлась с Кисой, будто весь мир стал тебе врагом —Он тебя сломает, — говорила подруга, морща нос
—Он не для тебя. Этот парень… просто не умеет любить.
—Ошибаешься. Ты совершишь самую глупую ошибку в жизни. Ты слушала их — и молчала. Пусть думают, что хотят. У тебя на сердце будто стоял громкий протест: «Он не такой, как вы его видите.» Киса был другим. Бунтарь с огнём в глазах и вечной сигаретой в зубах. В нём было что-то дикое, неприрученное. Он жил по своим правилам, и только ты знала, что за всем этим — боль, которую он прячет за усмешкой. —Ты чего вообще во мне нашла? — спросил он как-то, лёжа рядом, глядя в потолок.
—Не знаю… может, тебя настоящего. Без всей этой маски.
Он усмехнулся, будто ты попала в точку, но ответил:
—Я давно себя настоящего не видел. Ты сумасшедшая, раз лезешь в эту бездну. Он не дарил тебе букеты или плюшевых медведей. Он мог принести стакан дешёвого кофе посреди ночи и сказать:
—Думал, ты не спишь. Возьми, пока тёплый. И тебе этого хватало. В этом была правда. Без украшений. Иногда он исчезал. Молчал. Мог наговорить колкостей, потом прийти и стоять в дверях, не зная, как загладить вину. —Прости. Я мудак, знаю. Просто… иногда не умею по-другому. Ты не уходила. Хотя могла. Потому что где-то глубоко верила — он пытается. Пусть по-своему, пусть коряво, но старается быть рядом. —Я, наверное, первый раз в жизни боюсь, — сказал он однажды. —Бояться потерять — это странно. Но, я не должен показывать свой страх.