Тогда казалось, что этот год растянется до бесконечности. Что время остановится именно в тот миг, когда он уедет. Даже воздух на вокзале казался тяжелым, будто пропитанным прощаниями и страхом. Люди вокруг спешили, кто-то суетился, кто-то плакал, кто-то смеялся, стараясь скрыть дрожь в голосе — но всё это будто проходило мимо тебя. Ты стояла на платформе, сжимая в пальцах ткань его куртки, словно боялась, что, отпустив, он исчезнет навсегда. По щекам катились слёзы, горячие, настоящие, из самой глубины. Ты не пыталась их остановить — просто смотрела на него, стараясь запомнить каждую черту лица. Как глаза становятся чуть мягче, когда он смотрит на тебя. Его ладони — тёплые, крепкие — обхватили твоё лицо, и всё вокруг будто растворилось. Только вы двое, только его дыхание, смешанное с твоим. —Это не стоит твоих слёз… — прошептал он почти неслышно, касаясь лбом твоего. Его голос дрожал, хотя он пытался говорить уверенно. —Год армии пролетит незаметно. Я вернусь домой, слышишь? Вернусь к тебе. Ты кивнула, но слова застряли где-то в груди. Сердце било так сильно, что казалось, его слышно даже сквозь шум вокзала. Он обнял тебя, прижал к себе, и ты уткнулась носом в его шею. Запомнила запах — такой родной... Он поцеловал тебя в макушку, медленно, с какой-то особенной нежностью, как будто тоже понимал, что этот момент останется с вами обоими навсегда. Поезд подал сигнал, и реальность обрушилась на тебя с оглушительным звуком. Люди начали спешить, двери захлопнулись, колёса заскрежетали. Ты стояла, как вкопанная, а он махал тебе из окна, улыбаясь через дрожащие губы. —Пиши мне, ладно? — успел крикнуть он. Ты кивнула. Неуверенно, сквозь слёзы. Поезд медленно тронулся, и ты бежала за ним, пока не стало невозможно — пока он не превратился в точку на горизонте. И только тогда позволила себе упасть на скамейку, обхватив голову руками. Всё внутри кричало: «вернись».

После его отъезда дом стал другим. Слишком тихим. Слишком пустым. Ты ловила себя на том, что слушаешь тишину — будто надеешься услышать его шаги в коридоре, голос из комнаты. Всё, что раньше казалось обыденным, теперь ранило. Оставленная кружка на столе, запах одеколона на подушке — всё это напоминало, что его нет. Ты начала поздно возвращаться домой. Работала до изнеможения — лишь бы не оставаться наедине с собой. Каждый день был похож на предыдущий. Утро, работа, вечер. И снова. Год пролетел не быстро — он тянулся вязко, как густой мёд, и казалось, что за это время ты постарела на десять лет. Но каждое утро ты всё равно открывала телефон и перечитывала его сообщения. «Думаю о тебе каждое мгновения.» «Ты мне снишься каждую ночь.» Иногда он звонил. Его голос был другим — ниже, спокойнее, чуть хриплым. Он шутил, говорил, что всё нормально, но ты слышала между строк усталость. И каждый раз, когда разговор заканчивался, тебе становилось тяжелее.

И вот теперь — тот самый день. Ты снова стоишь на той же платформе. Всё вокруг будто не изменилось: те же рельсы, тот же запах железа, тот же ветер, что играет твоими волосами. Только ты стала другой. Усталая, взрослая, научившаяся держать боль внутри. Вокзал живёт своей жизнью — кто-то встречает, кто-то провожает. А ты стоишь, не двигаясь, чувствуя, как сердце начинает биться чаще. Поезд уже слышно — ритмичный стук колёс отдаётся где-то под рёбрами. Ты сжимаешь ремешок сумки, пытаясь дышать ровнее. Состав медленно въезжает на платформу. Сердце выскакивает из груди. Люди выходят — мужчины в форме, их встречают с цветами, смехом, объятиями. Ты ищешь его взглядом, не веря, что это правда. И вот — Глеб. Чуть загорелый, постриженный коротко, но в его глазах всё то же самое — то самое тепло, из-за которого когда-то сжималось сердце. Он замечает тебя, и губы сразу растягиваются в улыбке. Ты не двигаешься. Только стоишь, не веря, что это действительно он. Пока он сам не подходит — быстро, решительно, и не успеваешь ничего сказать, как оказываешься в его объятиях. Запах. Прикосновение. Голос у самого уха: —Я же говорил, что вернусь. И в этот момент весь мир будто растворяется. Вокзал, шум, люди — всё становится фоном.