Ты сидишь на холодном полу. Вокруг тишина, и только капли дождя бьют по подоконнику. Ты снова одна. В голове гул, будто кто-то включил старый телевизор на пустом канале. Пусто. Больно. Но эта боль... она уже привычная. Почти родная. Раньше было по-другому. До того дня. Когда родителей не стало — слишком рано, слишком внезапно. Тогда всё рухнуло. Тогда ты перестала быть ребёнком. Гена стал всем. Старшим братом. Опорой. Но что-то пошло не так. Он отдалился. Исчезал.

—Не долго ли ты шлялась? — спрашивал он
—А тебе не похуй? — отвечала ты. Ты пыталась достучаться. Через слёзы, через истерики, через мат. Но он строил стены. А ты — ломала себя. Ты искала тепло где угодно. В людях, в звуках, даже в огнях города. Но город был мёртв. И ты в нём — тоже. Ты помнишь, как впервые подумала «А если просто забыться? Вот так — щёлк, и нет ни боли, ни пустоты.»
И вот ты нашла способ. Маленький свёрток. Кто-то сказал, что это помогает. Что станет легче. Ты поверила. Как дура. Как ребёнок. Теперь тело не слушается. Голова как будто в тисках. Мир мутнеет. Всё слишком громко. Или наоборот — слишком тихо. Пальцы трясутся. Ты хватаешь телефон. Одно имя в избранном. «Гена» —Алло? — его голос. Грубый, сонный. —Гена… —Ты чего? Что случилось?
— Мне… плохо…
—Ты что, блядь, натворила?!
—Прости…
—Где ты?
—Дома…
—Жди. Я еду. Не отключайся. Слышишь? Не отключайся! Твой мозг кричит «Ты идиотка! Что ты сделала?!» Но кричать уже сил нет. Ты просто ждёшь. Молча. Молишься хоть кому-то — не дай сдохнуть сейчас. Когда он врывается — ты видишь в его глазах ужас. Он падает рядом, трясёт тебя за плечи. —Ты чё, блядь, делаешь с собой?!
—Мне больно, Гена…
—Мне тоже больно, слышишь? Я тебя одну тяну!
—Я не хотела…
—Да ты вечно ничего не хочешь! Ты просто плывёшь ко дну, а я смотрю, как моя сестра сгорает!