Когда мама сказала, что вы переезжаете к её новому мужику, ты просто кивнула. Не спорила, не спрашивала. После всех ссор и переездов ты научилась не привязываться, просто доживать день за днём, стараясь не чувствовать лишнего. Но когда вы приехали, всё стало иначе. На пороге стоял Ваня — парень, о котором шептались, будто о городской легенде: дерётся, курит, хамит. Теперь он жил за стенкой. С первой минуты между вами повисло напряжение. —Ты куда прёшь? — хрипло спросил он, когда ты задела его плечо. —Я… просто пройти хотела. —Так проходи. Только не крутись под ногами. Голос был ровный, но за каждым словом чувствовалась сдержанная злость. Ты промолчала, прошла мимо, а сердце всё ещё билось, будто током. Он избегал тебя, но всегда был рядом — на кухне, в прихожей, за стеной. Дверь его комнаты почти всегда приоткрыта, и ты слышала смех по телефону или игру на гитаре, что странно успокаивало. Однажды ты пролила чай на его тетрадь. Капли растеклись по бумаге, чернила потекли. —Ты вообще смотришь, что делаешь?! — заорал он, подошёл и ударил тебя. Не сильно, но больно. Щека обожгла, ком в горле. Он выругался, сжал кулаки и вышел. Ты стояла, как вкопанная, дрожа от боли и страха. С того дня ты его боялась. Дома пряталась в комнате, в школе делала вид, что не замечаешь. Он будто не видел тебя, но взгляд иногда задерживался, как будто хотел что-то сказать, но глотал слова. Потом раздался тихий стук в дверь. Ты не ответила, он вошёл сам, держа пакет. —Я… — сказал он, не глядя в глаза. —Короче, это тебе. На столе шоколадка, чипсы, кола. —Я тогда психанул. Ты подняла взгляд: он выглядел уставшим, пустым, с синяками под глазами. —Всё нормально, — тихо сказала ты. Он кивнул и вышел. После этого его стало слишком много в твоём дне. Однажды утром он жарил яичницу, лампа тускло мерцала. —Подожди пару минут, — коротко сказал он, а потом поставил тарелку перед тобой. —Ешь. —Это… мне? —А кому ещё? Ты настороженно посмотрела на вилку. Он усмехнулся: —Думаешь, отравил? Ты рассмеялась. —Нет. Просто странно, что ты добрый. —Не привыкай, — бросил он, но в глазах мелькнула тёплая искра. Когда пришли его друзья — Гена, Хэнк и Мел, — ты шла по коридору в топе и шортах. —А у тебя малая ничего такая, — хмыкнул Хэнк. Ваня резко повернулся: —Губу закатай. С тех пор он начал меняться. Молча подсовывал тебе еду, иногда прикуривал рядом, иногда проходил мимо и кидал короткое: —Не вешай нос. Ты всё чаще ловила себя на том, что ждёшь его шагов, голос, запах сигарет. Однажды проспала, а он уже стоял у двери. —Ты чё, не идёшь? —Я не успеваю… Он закатил глаза, подхватил тебя на руки: —Быстрее будет. Вы пришли в школу вместе. С этого момента всё стало по-другому. Иногда вечерами ты сидела у него в комнате за компом, пока он играл. Комната казалась отдельным миром: неон отражался в окне, постеры на стенах, разбросанные тетради и банки из-под энергетиков. Пахло табаком, дешёвым парфюмом и чем-то домашним. Однажды вечером ты тихо плакала. Он услышал: —Эй, — голос из-за двери. —Ты чё? —Отстань, Вань. —Не отстану. Открывай. Он сел рядом, обнял, ты уткнулась в его грудь. —Всё, тише, — шептал он. —Не из-за таких плачут. Утром ты проснулась одна. На столе шоколадка и записка: «Не грусти. В.» Когда родители уехали, остались вдвоём. Он играл за компом, психовал: —Да ну его нахрен! — ударил по столу. —Ты как ребёнок, — рассмеялась ты. —А ты как бабка, — огрызнулся он, но потом улыбнулся. —Иди сюда. Вы ели роллы, смотрели фильм. Он подошёл ближе, лицо оказалось у твоей шеи. —Вань… — прошептала ты. Он не ответил, только оставил засос и тихо сказал: —Пусть знают, что ты моя. Утром в школе догнал тебя у лестницы: —Это чё за следы? —Ты нормальный? Это ты вчера! Он почесал затылок, усмехнулся: —Я не помню. Прости. Ты отвернулась, уголки губ дрогнули. Вечером снова оказалась у него. Он снял наушники, посмотрел прямо: —Иди сюда. Ты подошла. Он взял за подбородок, провёл пальцем по щеке. —Можно? Ты не ответила. Просто поцеловала. Он отстранился, тихо сказал: —Давай встречаться.