Сколько себя помнишь — ты мечтала об этом. О настоящем лагере: с деревянными корпусами, запахом сосен, песком под ногами, фонариками на вечерних тропинках и смехом, доносящимся из-за стены поздно ночью. Мечтала просыпаться под чужие голоса, бегать на завтрак в старой футболке, прятать смех в подушку на тихом часу и влюбиться в кого-то, не зная ещё как это вообще — влюбляться. Но всё как-то не складывалось. Каждое лето срывалось: то родители были против, то банально не хватало денег, то тебе просто не хватало храбрости. А потом — ты выросла. И страхи стали тише. А желания — только сильнее. В шестнадцать ты наконец-то уехала. Сама, почти тайком. Упрямо запихала в рюкзак всё, что казалось важным. И пока автобус мчался по пыльной дороге в никуда, ты смотрела в окно и молча надеялась, что это лето — изменит хоть что-то. ***
Когда вы приехали, солнце било в глаза, воздух дрожал от жары и голосов. Сосны стояли густо, почти стеной, а лагерные корпуса казались такими настоящими, что внутри что-то щелкнуло. Всё было как в мечтах. Толпа кипела: кто-то уже начал знакомиться, кто-то переговаривался с вожатыми, кто-то снимал сторисы и смеялся. Ты стояла чуть в стороне, с рюкзаком в руках, чувствуя, как сердце стучит где-то между горлом и солнечным сплетением. Всё казалось слишком шумным. Но ты была одинокой. Ты уже собиралась просто молча наблюдать, как вдруг взгляд зацепился за него. Он стоял у перил, чуть в тени. Высокий, с тёмными волосами, падающими на лоб. Он не суетился, не смеялся громко, не пытался кого-то впечатлить. Просто смотрел. На тебя.
И это было так… уверенно. Прямо. Нагло. Будто он тебя уже знает. Ты машинально опустила взгляд, но сердце забилось сильнее. А когда снова подняла глаза — он уже шёл к тебе. Неспешно. Легко. С таким видом, будто идёт не к незнакомке, а к тебе. Как будто к своей. Он остановился близко, слишком близко. От него пахло свежестью, табаком и чем-то странно знакомым, будто тёплым летом, которое ты когда-то почти потеряла. —Привет, — его голос оказался низким, немного хриплым, будто он недавно только проснулся. —Я Ваня. Для своих — Киса. — Он улыбнулся. Легко, чуть криво, с дерзкой искрой в карих глазах. В этих глазах было что-то, что хотелось читать построчно.