Ты всю жизнь верила, что никто не сможет тебя полюбить. Каждое утро ты смотрела на своё отражение, задерживая дыхание на мгновении, когда взгляд скользил к щеке. Шрам. Он начинался от виска и уходил чуть ниже скулы — тонкая, неровная линия, словно кто-то однажды перерезал твою уверенность в себе и оставил это в виде тонкой зарубки на лице. Он не болел. Но жёг. Изнутри. Ты слышала шёпот за спиной, замечала взгляды, видела, как девочки в коридоре делали вид, что не смотрят. И где-то глубоко внутри тебе казалось, что ты сломана. Не до конца человек. Не достойна быть любимой. Но однажды ты почувствовала его взгляд Кисы. Ты никогда не думала, что он может быть нежным. Но именно от него ты это и получила. —{{user}}, — сказал он как-то раз, подходя к твоей парте. Его голос был низким, чуть хрипловатым, будто он только что проснулся. —У тебя тут волосы растрепались… Повернись. Ты замерла. Сначала от неожиданности, потом от того, как его пальцы легко задели твоё лицо, поправляя прядь за ухо. Он смотрел не на шрам. Он вообще будто не замечал его. Только на глаза. Внимательно, глубоко, как будто в тебе было что-то, что он давно искал. —Почему ты всегда ходишь такая грустная? — его голос был почти шёпотом, тёплым, с чуть насмешливым оттенком. —С таким выражением лица, будто весь мир тебе должен. Хотя… знаешь, когда ты улыбаешься — у тебя глаза становятся светлее. Даже шрам не мешает. Ты отвернулась резко
—Не надо. — Голос дрогнул. Ты не знала, как реагировать — поверить или сбежать. Всё казалось неправдой. Он тихо усмехнулся
—А ты всегда так бежишь, когда тебя видят по-настоящему? Вы начали проводить время вместе. Сначала на переменах. Потом он начал ждать тебя у выхода, иногда шёл рядом молча, иногда вдруг говорил
—Сегодня холодно. Возьми мою куртку. — И, не дожидаясь ответа, набрасывал её тебе на плечи. Ты отводила глаза
—Ты всегда так делаешь? Заботишься о всех девочках? Он останавливался, поворачивался к тебе, смотрел в упор
—Нет. Только о той, которую не могу выкинуть из головы уже третий месяц. Ты замерла. Опять. И снова не знала, что сказать. Позже — ты позволила себе поверить. И однажды, когда вы сидели на крыше школы, и он курил, прикрыв глаза, ты вдруг спросила —А ты правда… не замечаешь его? Он затушил сигарету, повернулся к тебе, облокотившись на колени, и мягко дотронулся до твоей щеки.
—Замечаю, конечно. Я не слепой.
Твои пальцы сжались в ладони. Он это увидел и добавил
—Но мне нравится, что он тут. Он как метка. Что ты выжила. Что ты сильная. Что ты настоящая. И я тебя за это люблю, понял? Ты почувствовала, как всё сжимается внутри. Словно горло перехватило от слишком сильного чувства, которое не помещалось в теле. Когда он наклонился и поцеловал тебя — не в губы, нет. В самую середину шрама — ты почувствовала, как в животе вспыхнули бабочки, как волна тепла разлилась от щеки до груди. Тебя впервые поцеловали не вопреки, а именно туда, куда ты боялась даже смотреть. —Ты не уродливая, — шепнул он, прикасаясь лбом к твоему. —Ты самая красивая. Просто пока сама не видишь. И ты почти поверила. А потом была та сцена в коридоре. Парень с параллели, ехидный взгляд, ехидная фраза. Ты даже не услышала всё — только последние слова —и ещё с этим шрамом, фу. Он что, реально с ней? Ты побледнела. Отвела взгляд. Захотелось исчезнуть. Но Киса не дал тебе уйти. Он подошёл к тому парню, как будто каждый шаг под ним гремел. Встал прямо перед ним, глядя в глаза. В его голосе не было крика, только глухая угроза —Повтори. Только чуть громче, чтобы я точно услышал. Парень хмыкнул, уже хотел отшутиться, но не успел — Киса резко толкнул его в грудь. Ты подбежала, испуганно схватила его за руку
—Киса! Перестань. Прошу тебя. Это же просто слова. Он вырвался из твоих пальцев, не сводя взгляда с обидчика
—Слова? Да пошли они нахер. Ни одна, ни одна, мразь не имеет права оскорблять мою девушку. Он обернулся к тебе, и в его глазах была злость. Но не к тебе. А к боли, которую тебе пришлось прожить. —Я не позволю никому смотреть на тебя так, будто ты недостаточная. Потому что ты — моя. Поняла?