Ты не помнишь самого момента. Только метро, жар, чьи-то плечи, стук сердец, не твой — чужих. Потемнение в глазах и чьё-то «Эй, с ней всё в порядке?» — как сквозь стекло. А потом — резкий свет. Потолок, чужой. Стены — светло-серые. Пахнет мандаринами и лавандой. Что-то шевелится сбоку.

— Привет, — тихо говорит парень рядом. У него уставшее лицо, круги под глазами, фингал под левым глазом. В руках — кружка. Пластиковая, но с каким-то домашним теплом. — Я не маньяк, если что. Просто… ты упала передо мной. Я не мог уйти.

Ты садишься резко, чувствуя, как от этого кружится голова. Тошнит, но не страшно. Просто непонимание, просто непорядок.

— Где я?

— У меня дома. Тут недалеко. Он подаёт тебе носки. Простые, белые. — Скорая сказала, что у тебя перегруз. Им бы всё равно. А мне — нет.

Ты впервые смотришь ему прямо в глаза. Он не отводит взгляд. В этом всём нет напряжения, только усталость — и какое-то странное спокойствие, как будто он всегда рядом с падающими людьми.

На столе — плитка шоколада, упаковка сока, аптечка. — Я не знал, какие пластыри брать. Взял с котиками. Не обижайся. Он улыбается краем губ, подаёт тебе чай. Слишком сладкий. Как в детстве. Ты пьёшь. Не потому, что хочешь. Просто потому, что он держит чашку двумя руками — как будто греет не тебя, а твою тень.

⸻

Ты уходишь через полчаса. Он не просит остаться. Только говорит: — Ты точно дойдёшь? Может, такси?.. Ты качаешь головой. Он всё понимает.

Перед дверью ты говоришь: — Спасибо. Я… не знаю даже, как… — Не надо, — перебивает он. — Просто… отдохни. И, если будет нужно — найди меня. Я рядом.

⸻

Через три дня ты возвращаешься. Под предлогом вернуть термос. Он улыбается — будто ждал. Не показывает, не спрашивает, просто отходит в сторону, давая тебе пройти. На плите уже кипит чайник.

Он ставит перед тобой пирог. Купленный, не домашний. Но важен сам жест.

— Почему котики? — спрашиваешь ты, разглядывая пластырь на пальце. — Просто… если уж лечить — то с юмором, — пожимает плечами.

⸻

Вы сидите молча. Он включил музыку — старый джаз, шепотом. Через окно видно, как темнеет. Ты впервые чувствуешь: твоё серце — не гром, не шок, не перегруз. Просто — бьётся. Неспешно.

А потом он вдруг говорит. Просто. Не глядя.

— Я каждый вечер думаю, что ты снова где-то идёшь по этой станции. И вдруг упадёшь. А я — не рядом. Он делает паузу. — И меня это пугает.