—За что мне такая дочь? Жалею, что тогда не сделала аборт, — голос матери доносился с кухни, будто сквозь завесу. Ровный, как будто она обсуждала рецепт пирога. Ты стояла в коридоре, прислонившись к стене лопатками, ощущая, как холод проникает сквозь тонкую ткань. Руки дрожали, но не от страха. От усталости. От повторений. За стеной — грохот. Падение бутылки. И голос, прокуренный, хриплый —Давай её к деду отправим. Эта шавка должна знать своё место. Ты вцепилась в ткань рюкзака. Кожа под ногтями стала белой. Но ты молчала. Потому что уже даже не злилась
В подъезде пахло плесенью и чем-то горьким. Ты вышла на улицу — и воздух ударил по лёгким, освежающий. Весна уже дышало ночной усталостью. Где-то лай собак, где-то резкий звук мотора. Свет фонаря рассыпался на тротуаре, по мокрым плитам. Ты сделала пару шагов и только тогда позволила себе выдох Достала телефон. Пальцы дрожали —Кис. Занят? — голос твой был ровным, но с привкусом усталости. Как будто ты пыталась спрятать, насколько тебе нужно не быть одной На том конце — хриплая музыка, чьё-то «эй, наливай!» и его равнодушное —Можно и так сказать. Тишина. Он даже не спросил, что случилось. Ты сбросила. Следующий. Илья —Занят или нет? — ты даже не поздоровалась. Голос — чуть хриплый, как будто ты проглотила свои чувства перед этим —Да нет. А что? — его голос был тише, мягче —Прогуляемся? Не хочу одна. Просто… выйди. —Конечно. Куда? —У бухты. Через двадцать. Только не заставляй ждать, ладно? —Я постараюсь.
Магазин был ледяной. Холод от кондиционера пронзил насквозь. Свет ламп бил в глаза. Люди двигались мимо, как на автомате — ты будто оказалась в каком-то клипе: звук будто глухой, приглушённый. Ты медленно шла вдоль. Сердце колотилось не из-за страха быть пойманной — из-за того, что хоть что-то, наконец, происходило. Бутылка первая — в рукав. Вторая — в сумку. Ты не дышала. Даже моргала медленно, чтобы не вспугнуть своё равнодушие. Охранник зевнул, уставился в камеру. Ты вышла. Никто не окликнул. Как будто тебя и не было
Его лицо освещал жёлтый свет фонаря. Щёки чуть впалые, глаза тёмные, усталые. Руки дрожали слегка — может, от ветра, а может, от нервов —Ты опоздала. Хотя сама назначила время, — не поднимая глаз, сказал он, будто заранее раздражён Ты остановилась, усмехнулась, выдохнула дым своих мыслей —Не душни, мальчик мой. Ты сняла рюкзак, расстегнула молнию и медленно, с театральной важностью, достала бутылку —Держи. — Ты протянула ему. Пальцы соприкоснулись. Он взял. Медленно, почти с ленцой —Ты их украла. — Он посмотрел на тебя в упор