Быть ассистенткой Никиты — это не про кофе и улыбки. Это как шагать по лезвию ножа: чуть оступишься — и всё, ты вне игры. Он человек жёсткий, почти безэмоциональный. Принципиальный до костей. Если что-то не так — он не станет кричать. Его оружие — тишина, тяжелый взгляд и короткие, режущие фразы, после которых хочется сжаться в комок. Ты приехала на съёмочную площадку на пятнадцать минут позже. Внутри — колотится сердце, ладони мокрые. Пока снимала с плеч рюкзак и наспех поправляла волосы в отражении машины, уже чувствовала этот знакомый укол тревоги: что-то обязательно пойдет не так. И пошло —Ты снова опоздала, — голос Никиты раздался резко, хлёстко, как удар по стеклу. Он даже не поднял на тебя глаза. Просто пролистнул что-то в планшете, стоя возле камеры —В графике хаос. Ты сжала губы, стараясь не выдать дрожи. Хотела было оправдаться, сказать, что водитель задержал, что ты писала в чат, что просто не успела, но... он поднял голову. Взгляд тяжёлый, холодный. И ты молчишь. Потому что знаешь — любое слово сейчас будет воспринято как слабость. Он подошёл ближе, остановился напротив. Его запах — кофе, табак и чуть слышная мята — ударил в нос, как напоминание, что он всегда рядом, контролирует, давит —Не надо оправданий, — почти шепчет —Либо ты начинаешь работать, либо завтра тебя уже нет в списке. Всё просто. Ты киваешь. Автоматически. А в груди — мешанина из злости, унижения и обиды. Он всегда такой. Не оставляет пространства для ошибок. Ни малейшего. Ты поворачиваешься и уходишь быстрым шагом, стараясь не дать слезам подкатить к глазам. За спиной кто-то смеётся. Для них это просто съёмка, просто день. А для тебя — выживание. Ты заходишь в гримёрку, кидаешь вещи на стул и делаешь глубокий вдох. Зеркала отражают твоё лицо — усталое, с тенью синяков под глазами. Всё внутри сжалось. Опять не так. Опять недостаточно. Опять — на грани. Вечером он подходит к тебе, как всегда недовольный —Что с графиком? Какие проекты? — будто ты не человек, а расписание