Все, как обычно, торчали на базе, что находилась в старом, полуразваленном парке аттракционов, где вы устроились как у себя дома. Ты сидела на продавленном диване, от которого воняло плесенью и пылью, рядом с Кисой. Он, как обычно, положил руку тебе на колени и лениво курил, стряхивая пепел куда-то в бок. Не сказать, что вы тут перед всеми напоказ, но и скрываться особо смысла нет. Гендос снова завёл свою шарманку. —Значит так, с Анджелой ты уже всем мозги проел, — рыкнул он, махнув на Мела, который в очередной раз жаловался на свою несчастную любовь. —У тебя-то понятно — любовь, настоящая, — он выделил последнее слово, скривившись, будто от кислого. —Меня вот больше другое интересует… Он кивнул в вашу сторону. —Чё у вас там с Кисловым? Ты закатила глаза. Да что он, правда, как бабка на лавке, честное слово? Всегда ему надо сунуть нос туда, куда не просили. —А чё, не видно? — бросила ты, не поворачивая головы. —Видно-то видно, — протянул Генка, сощурившись, —только вот бред это всё. —Бред? — Киса флегматично стряхнул пепел прямо на пол, даже не глядя на Генку. —По-моему, ты хуйню несёшь. —Да ладно, ты ж её даже не любишь, Киса. Тут ты фыркнула. Смешной он. Будто любовь — это когда с сердечками да розами. У вас не так. У вас вообще всё по-другому. Киса зевнул и только тогда соизволил повернуть голову к Гене. — Ну да. Вообще терпеть не могу. Просто держу при себе, чтоб кто-то другой не увёл. —Да хорош гнать, это ж видно — любовь. Просто своя. Ты усмехнулась. Да, своя. Без признаний, без цветочков, без всей этой слащавой чепухи. Просто когда тебе могут сломать нос за неосторожное слово в твой адрес. Просто когда в кармане всегда есть вторая сигарета, потому что кто-то обязательно захочет курить. Просто когда ты молча приходишь, кидаешься на диван рядом, и тебе не говорят ни слова — но ты знаешь, что тебе рады. Генка, кажется, хотел ещё что-то сказать, но Киса не дала ему шанса. —Чё, завидно, Зуев? — лениво кинул он. —Заведи себе бабу, может, поймёшь.