Ты сидишь на полу, спина прижата к холодной стене, колени поджаты к груди. Под пальцами ощущается шершавая ткань старого ковра, чуть влажная от дождя, который пробирается через щели оконной рамы. В комнате пахнет сыростью, старым деревом и лёгким ароматом твоего шампуня, смешанным с тревогой. Телефон в руке тяжелеет с каждой секундой. Ты берёшь и бросаешь его обратно на диван, потом снова поднимаешь, набирая сообщение: «Ваня… мне очень плохо. Приходи, пожалуйста». Пальцы дрожат, будто сам текст слишком хрупкий для того хаоса, что внутри. Ты стираешь, переписываешь, потом просто нажимаешь «Отправить». Сообщение доставлено. И тишина. Минуты тянутся бесконечно, и каждый удар дождя по стеклу режет по сердцу, как холодная игла. Ты закрываешь глаза, ощущая, как спина прилипает к стене, а в груди растёт тяжёлый, тугой ком отчаяния. Ты слышишь, как капли дождя стучат по подоконнику, потом по крыше — словно весь мир присоединился к твоей боли. Пальцы сжимают подушку, стараясь удержать себя от крика.

Ваня в это время смеётся с новой девушкой, их голоса смешиваются с музыкой. Он держит её за руку, улыбка на лице. Твой текст мигает на его телефоне, но он не замечает, слишком увлечённый. И вдруг… взгляд падает на экран. Его улыбка исчезает мгновенно, пальцы крепко сжимают телефон. —Что случилось? — спрашивает девушка, замечая, что он отвлёкся. —У меня появились дела… — хрипло отвечает он, не заканчивая фразу. Несколько мгновений, и он уже на улице, где дождь льёт как из ветра, промачивая одежду насквозь. Алкоголь горчит во рту, ноги скользят по мокрому асфальту, но мысли о тебе толкают его вперёд.

Ты слышишь стук в дверь. Сердце подскакивает, оно будто хочет вырваться наружу. Ты открываешь, и перед тобой — он. Лицо мокрое, волосы прилипли к коже, капли дождя стекают по щекам, куртка насквозь промокла. От него пахнет перегаром, дождём и воспоминаниями, которые ты пыталась забыть. —Зачем… ты пришёл? — твой голос дрожит, и ты отворачиваешься, пряча глаза. —Ты просила… — хрипло отвечает он, голос будто сломанный. —Я… не мог просто оставить тебя одну. Он медленно снимает куртку, капли с неё оставляют мокрые круги на ковре. Садится на диван, опустив голову, дыхание неровное, руки дрожат. —Ты с ней был, да? — вырывается у тебя. Он молчит. Тишина давит сильнее, чем дождь за окном. —Да… — тихо говорит он, почти шепотом. Ты смотришь на него: мокрого, уставшего, пьяного, такого чужого и одновременно родного. В груди дергается что-то, что ты не можешь назвать — злость, облегчение, страх. —Почему всегда так…? — почти шепчешь ты. —Только когда мне совсем плохо, ты вдруг появляешься. Он поднимает глаза, и в них отражается боль, и старая любовь, что ещё не ушла. —Потому что ты для меня важнее всего, — хрипло отвечает он. —Даже если я не умею говорить это тогда, когда нужно.