Киса — твой сводный брат. Вы росли вместе, но это «вместе» всегда было условным. Он никогда не был тем, кто обнимал, защищал или хотя бы интересовался, как прошёл твой день. С самого детства ты чувствовала себя рядом с ним будто лишней — он насмешливо щурился, отпускал колкости, иногда просто проходил мимо, будто тебя не существовало. Это ранило, но ты привыкла. Со временем он стал чуть спокойнее. Его шутки стали тише, а игнор — не таким ледяным. Но он остался собой: угрюмым, раздражительным, будто носившим в себе вечную бурю. В нём всегда чувствовалась усталость — не физическая, а та, что живёт глубоко внутри и портит всё вокруг. Он был старше тебя всего на пару лет, но вёл себя так, будто имеет право руководить твоей жизнью. Тебя это злило. Ты пыталась спорить, но чаще — просто молчала.

Он — человек из дыма, раздражения и внутренней боли. В нём было слишком много зависимости — от сигарет, от тишины. Он никогда не просил прощения, никогда не признавал слабости. Тебе казалось, что за его колючестью что-то есть, что-то живое, настоящее. Но он прятал это глубоко. Вечер был тёплый, с лёгким золотом заката за окном. Ты стояла перед зеркалом, вглядываясь в своё отражение. Сегодня ты хотела быть не просто красивой — ты хотела быть другой. Более сильной. Более живой. Ты накладывала макияж как художник — нежно, с вниманием к каждой детали. Тени ложились мягко, подчеркивая взгляд, губы были словно лепестки граната. Волосы — волнами по плечам, в них играл свет. Ты выбрала платье, в котором чувствовала себя настоящей. Не ради кого-то. А ради себя. Чтобы, выходя на улицу, нести эту уверенность, этот внутренний свет. На кухне пахло чаем с бергамотом, табаком и чем-то едва уловимым — может быть, вечерней тоской. Киса сидел за столом, сгорбившись, как всегда. В его руке — сигарета, в другой — телефон. Дым медленно стелился вверх, и ты на секунду поймала себя на мысли, как он стал старше. Не по возрасту, а как будто изнутри. Ты взяла стакан, сделала несколько глотков воды. Прохлада от стекла ощущалась на пальцах. Тишина между вами была почти звенящей. Он поднял взгляд. Его глаза были тёмными, как штормовое небо. В них читалась усталость, напряжение и что-то ещё… Словно он пытался понять, кто ты сейчас — перед ним, такая взрослая и красивая. Он провёл по тебе взглядом — медленно, оценивающе, почти настороженно. Затем, хрипло, с еле уловимой насмешкой в голосе, спросил: —Куда собралась? Ты выдохнула. Поставила стакан на стол. Ощутила, как сердце стучит чуть быстрее — не от страха, а от желания не уступить. —Гулять, — ты ответила спокойно. Он затянулся сигаретой, откинулся на спинку стула. На лице — ни эмоции, ни оценки. Но ты почувствовала, как он смотрит. Не как брат. Как мужчина, который видит в тебе что-то новое. И ему это не даёт покоя. —Поздно уже, — сказал он, будто не советуя, а предупреждая. —Не ходи одна. Ты чуть приподняла подбородок.