Может ли религия испортить жизнь? Большинство, наверное, ответят: «Нет. Это же внутренний выбор человека».
Но твой случай был другим. Ты никогда не была верующей. Истории о полубоге, явившемся на землю, чтобы спасти человечество, казались тебе чем-то из детской сказки. Поэтому ты просто старалась держаться подальше от всего этого. Вот только мама думала иначе. Она была одержима верой — до безумия. Молитвы по три раза в день, иконы в каждой комнате, благодарность Богу даже за чашку чая. Пусть бы это оставалось её личным делом, но она считала, что обязана втянуть тебя в свою веру.
—Ты должна уйти в монастырь, во славу Всевышнего, — говорила она, и в её голосе не было сомнений. Ты кричала, плакала, умоляла, проклинала — всё впустую. Монашка. И точка. Она таскала тебя в церковь, поила святой водой, молилась за твоё «благоразумие». Дом превратился в клетку, а мама — в надзирателя. И тогда в твоей жизни появился Киса. Случайное знакомство через друзей, несколько разговоров — и будто мир поменял цвет. Он был живой, свободный, немного дерзкий, слишком настоящий. С ним ты чувствовала себя собой. Он стал твоим дыханием — тем, чего тебе всегда не хватало. Но мать узнала.
—Он бесноватый! Он тянет тебя во тьму! — шипела она, будто сама дьявол в рясе.
После этого всё только ухудшилось. Ты начала сбегать: ночью, рано утром, с уроков — лишь бы увидеть его. Киса знал обо всём. Он не говорил громких слов, просто был рядом — приносил шоколадки, звал в кино, слушал, не осуждая. Его грубоватые руки, тёплые объятия, хриплый голос — всё в нём казалось спасением. Но спасения не было.
—Он неадекватный, — снова и снова повторяла мать. —Батюшка уже согласился тебя принять. Там тебе помогут.
Эти слова прозвучали как приговор: монастырь, сотни километров от дома, без права на возвращение. Три дня до отъезда. Два часа ночи. Вы сидите у Кисы на кухне. Воздух густой, будто им можно порезаться. Ты плачешь, не в силах остановиться. Он обнимает тебя, а ты цепляешься за ткань его худи, будто можешь удержать и его, и жизнь, и себя прежнюю. —Тсс… успокойся, — шепчет он, поглаживая тебя по спине. —Всё будет хорошо… Но вы оба знаете — не будет.