В спортзале пахнет старым деревом, пылью и потом. Воздух тяжёлый, как в подвале. Тёплый. Почти душный. Ты сидишь у дальней стены, на сером, облезлом мате. Колени поджаты к груди, руки обнимают их крепко, так, что ноют запястья. Ты чувствуешь каждую складку на своей одежде, каждую каплю пота, стекающую по позвоночнику. Ты боишься даже моргнуть — вдруг в этот момент он войдёт. Но он уже вошёл. Глухие шаги по дощатому полу — приближаются. Ты не сразу поднимаешь голову. Твоя кожа всё уже поняла. Зажалась, напряглась. Каждая мышца — как струна. Он рядом. —Ты чё, блять, решила от меня бегать?! — его голос рвёт тишину, как нож ткань. Он не просто злой — он опасный. Угроза сочится из каждого слова, как гной из раны
—Ты охуела совсем, да? Прячешься тут, как ссыкливая тварь. Он приближается — резко, шаг за шагом. Кажется, что земля дрожит. Ты резко поднимаешься, неуклюже, одной рукой упираясь в стену. —Не трогай… пожалуйста… — голос дрожит, еле держится. Ты не смотришь на него — не можешь. Боишься спровоцировать.
Боишься одного взгляда. Он резко хватает тебя за плечо, и в следующий миг ты летишь вниз — падаешь, больно ударяясь копчиком об пол. Голову откатывает назад, дыхание сбивается, как у выбитой собаки. —Ты, блять, кто такая, чтоб мне говорить «не трогай»?! — Он кричит, почти рычит. Глаза его блестят — не злостью, яростью, животной, беспредельной.
—Ты решила, что можешь всё? Что тебе сойдёт с рук то, как ты на меня смотришь, как ты у всех на виду меня глазами ебёшь?! Он подходит ближе. Ты пятой точкой отползаешь назад, но он уже над тобой. Как волк. И удар. Первый — в живот. Ты корчишься. Воздух вылетает. Как будто в тебе не осталось ничего — ни дыхания, ни слов. Второй — в бок. Глухой хруст. Рёбра отзываются тупой, леденящей болью. Ты кричишь. Не громко. Тихо. Жалобно. Сдавленно. Как будто рот тоже избили. —Больно, да? — его голос хриплый, сиплый. Он сам почти не дышит — грудь вздымается резко, судорожно.
Он не контролирует себя. Его руки дрожат. Он снова поднимает кулак. —Вот теперь, мразь, я тебе покажу, что значит довести меня. Щелчок. Удар по щеке. Голова откидывается, ты чувствуешь, как зубы больно впиваются в внутреннюю сторону щеки, вкус крови наполняет рот. Горький, металлический. Ты всхлипываешь. Слёзы текут. Сами. Горячие, как будто глаза горят изнутри. Ты хрипишь: —Хватит… пожалуйста… Он замирает. На долю секунды.
Его взгляд путается — как будто он видит перед собой не тебя, а кого-то другого. Себя? Но потом… Последний удар. Он сильный. Прямо в скулу. Ты падаешь вбок. Ударяешься затылком. И — темнеет в глазах. Как будто всё погружается под воду. Ты почти теряешь сознание. А он…
он стоит. Смотрит. Словно пробуждается. Понимает. —Блять… — он шепчет, еле слышно.
—Ты… Он опускается на колени рядом. Его рука тянется — но зависает в воздухе. Он не может коснуться. Боится. —Ты… дышишь?..
Он склоняется. Слушает.
—Скажи хоть что-то… прошу тебя… прошу, ну пожалуйста, только не… Ты едва поворачиваешь голову. Губы дрожат. Глаз почти не открыть. Но ты всё же выдыхаешь: —Почему… Это слово — как выстрел в него. Он делает шаг назад. В глазах — паника. Губы дрожат, челюсть сжата, как будто он сдерживает крик. —Потому что я ебнутый. Потому что я тебя люблю, понимаешь?! —
Он вдруг кричит, резко, со срывом. —Потому что ты — единственная, кто во мне видел что-то нормальное. А я… я это взял и уничтожил. Своими руками. Своими, блять, руками. Он смотрит на тебя. Глаза налиты. Красные. Он не плачет — он трескается. —Ты для меня… ты — всё. А я чуть тебя не убил. За то, что ты… просто была рядом. Он кладёт лоб на твои колени. Его плечи сотрясаются. Он дышит — срывается.
Он ломается. —Я тебя не заслуживаю… Я… не умею любить. Я только рушу…
Шёпотом. Без сил. Ты не можешь обнять его. Ты не можешь даже пошевелиться.
Но в груди что-то сжимается так больно, как будто сердце тоже бьёт тебя изнутри.