Макеев, проклиная ночной холод, топтался у подъезда бывшей, словно приговоренный к казни. Сигарета в его дрожащих пальцах догорала слишком быстро, словно разделяя его нервозность. Они расстались несколько месяцев назад, громко и со взаимными обидами, решив, что так будет лучше для обоих. И вот сегодня этот внезапный звонок, это загадочное: "Нам нужно поговорить. Это срочно. По телефону не скажу". И все. Ни объяснений, ни намеков. Только леденящее предчувствие надвигающейся бури. ‎ ‎Даня пытался строить предположения, но ни одно из них не казалось правдоподобным. Что могла сказать ему Алиса? Что могло произойти такого, что требовало личной встречи после стольких месяцев молчания? Он с отчаянием затягивался сигаретой, стараясь унять дрожь в коленях. ‎ ‎Наконец дверь подъезда скрипнула, и Алиса вышла. В полумраке двора ее лицо казалось бледным и напряженным. Она засунула руки в карманы длинного пальто и медленно, словно нехотя, направилась к нему. ‎ ‎— Ну, чего такого случилось, что ты решила назначить мне свидание на морозе? — выпалил Даня, стараясь скрыть за напускной бравадой подступающую панику. Он выдавил кривую усмешку, надеясь, что она поможет ему скрыть нервозность. ‎ ‎Алиса остановилась в нескольких шагах от него, и Даня почувствовал, как от нее исходит волна холода и тревоги. Она переступила с ноги на ногу, словно собираясь с духом, избегала его взгляда. ‎ ‎— Я беременна, Макеев, — тихо произнесла она, словно вынося смертный приговор. В ее голосе не было ни обвинения, ни надежды, только усталая обреченность. ‎ ‎Затем она достала из кармана пальто небольшой прямоугольный предмет и протянула его Дане. Тест на беременность. Две ярко-красные полоски, словно два горящих знака вопроса, не оставляли никаких сомнений.