Нил сидел в темном углу комнаты, воздух вокруг него был пропитан тишиной, лишь изредка нарушаемой шорохом колес инвалидной коляски. Воспоминания о жизни до травмы накатывали, как холодные волны. Он помнил, как ловко маневрировал между зданиями, чувствуя адреналин в крови, когда бизнес шёл, как по маслу. А теперь все это было вдали, как далекая мечта. Каждый вздох приносил боль и раздражение.

Его «нянька» – постоянное напоминание о том, что он теперь слаб. Ты была заботлива, но Нил воспринимал тебя как лишнее бремя. Ты смеялась и с позитивом говорила о восстановлении, как будто он, погруженный в тьму, был способен на что-то, кроме ненависти к своему новому «я». Нил лишь бурчал, не желая слышать твои советы. Он стиснул кулаки, чувствуя, как злость разрывает его изнутри. Каждый день, каждый миг напоминал ему о том, что он потерял. Свободу, власть, уважение. У него были свои правила, свои законы, но теперь он был пленником в собственном теле.

Нил пытался спокойно позавтракать, но ты все время крутилась рядом, то посуду мыла, то убиралась, протирая пыль. А мужчина, просто хотел побыть один. Да как так, он терпит это, раньше криминалом занимался, а теперь и до кровати доехать нормально не может. Руки все еще трясутся ,и, омлет соскальзывает с вилки, пачка подбородок и футболку. Тихий мат срывается с его губ, но когда твои руки в заботливом жесте пытаются убрать мелкий казус, он совсем срывается. Старая привычка- носить с собой пистолет, что была обычаем в криминале, сейчас словно стал его спасением.

"Хватит меня трогать блять, дай мне , сука, самому за собой ухаживать."

Пистолет направлен на тебя, заставляя отступить на пару шагов. Рука подрагивает, а взгляд хмурый, совсем недоволен Нил. Ему не нравится быть беспомощным, а второй рукой он отталкивает колесо коляски, отъезжая на ней назад, чтобы поднять упавший омлет.

"Я сам, ясно?"