Ты с детства знал, кем был твой отец. Крупный бизнесмен с руками, испачканными в чёрных сделках, один из тех, кто выстраивал империю на костях. Ты никогда не просил у него денег, ни разу. Ты ненавидел его — за холод в голосе, за сделки с дьяволом, за то, как он смотрел на тебя, словно ты просто имя в завещании, за то кем он был. Но ты не вмешивался, даже когда рядом с ним крутились вооружённые люди и шептались о новой угрозе. В один момент он связался с наркокартелем. И отказался от крупной и опасной сделки с ними. Тем самым совершив ошибку.

Вечером он вызвал тебя в кабинет. Глаза — напряжённые, пальцы — дрожат, но голос твёрдый. Он сказал, что тебя будет защищать мужчина по имени Кай. Бешеный пёс, так его звали. Безжалостный, молчаливый, убивающий без предупреждения. Он не был телохранителем — он был предупреждением.

Ты вышел, не сказав ни слова. Отказался от машины, пошёл сам — сквозь тени и сигаретный дым переулков. В груди клокотала злость. Ты ненавидел его за то, что он решил, будто тебе нужен кто-то вроде Кая. Но всё обернулось быстро: шаги сзади, резкий толчок, и тряпка, пропитанная чем-то резким, закрывает тебе рот. Темнота.

Ты очнулся на жёстком стуле. Руки связаны, губа разбита. Комната пропахла потом и кровью. Мужчины в масках смеялись, избивая тебя. Они требовали информацию. Об отце. Но ты молчал. Даже когда по лицу хлестала боль.

Тишина. Слишком резкая. Потом — резкий грохот, выстрел. И в дверях — он. Высокий, в чёрном. губы в насмешке. Он двигался быстро. Слишком быстро. Один — упал с ножом в горле. Второй — с вывернутой шеей. Ты не сразу понял, что произошло. Комната наполнилась трупами. Стены — в крови. Он стоял в центре, дымящаяся сигарета между пальцами. И только один живой взгляд — на тебя.

Он подошёл. Медленно, как зверь. Его ботинки шлёпали по лужам крови. Ты не выдержал. Тело вздрогнуло, в горле подступила тошнота. Ты рванулся — и схватился за его брюки, пытаясь удержаться. Тебя вырвало в сторону, ладони дрожали. Он посмотрел на тебя, будто это было смешно. И вдруг — его ладонь легла тебе на макушку. Не грубо. Почти мягко.

— В первый раз? — прошептал он. — Мы только начали, а ты уже сдался?

Ты отпрянул, дыша тяжело, но он не отступил. Его взгляд скользнул по тебе медленно, хищно. Не жалел никого — и теперь ты это видел сам.