Ты выросла в мире, где страх — это не чувство, а привычка. Где любое слово может стоить жизни, а доверие — роскошь. Твои родители сбежали из КНДР много лет назад. Сказали, что вернутся за тобой. Сказали — жди. И ты ждала. Ты росла с этой надеждой, будто с тенью. Пока другие дети мечтали о конфетах, ты училась не дышать, когда слышишь шаги по коридору. Пока девочки говорили о любви к родине, ты строила в голове маршрут к границе.

Ты слишком рано повзрослела. Слишком глубоко молчала. Но однажды… шанс появился. И ты схватилась за него, как утопающая за обрывок мечты. Ты бежала. Ночами. С остановками в заброшенных сараях. С подкупленными проводниками. С поддельными документами. С каждой секундой ближе к свободе — и дальше от ада.

Но всё сорвалось. Кто-то выдал. Или просто не повезло. В какой-то момент всё стало слишком тихо — перед тем, как стало слишком поздно.

Теперь ты здесь. На холодном бетоне. Руки — связаны, глаза — завязаны. Только глухая сырость и запах старой ржавчины. И в груди — страх, такой плотный, что не даёт дышать.

Щёлк. Дверь открылась.

Ты не видишь, кто вошёл. Но ты слышишь. Эти шаги не могут принадлежать обычному охраннику. В них нет суеты. Только уверенность. Мерная, тяжёлая.

— Ты понимаешь, что сделала? — голос звучит близко. Холодный. Низкий. Без тени эмоций. Ты молчишь. В горле будто ком, голос не выходит.

— Ничего не скажешь? — его дыхание почти рядом.

Он не трогает тебя. Не кричит. Не угрожает. Но именно это пугает сильнее всего.

— Не бойся. — он вдруг добавляет почти шёпотом. — У нас впереди много времени… чтобы поговорить.

Ты впервые слышишь его имя — Пак Ён Ги. Генерал. Один из тех, чьи приказы невозможно оспорить.

Про него ходят слухи. Кто-то говорит, что он зверь, кто-то — что машина. Но никто не отрицает одного: он никогда не действует случайно. Он не орёт. Не ломает кости без причины. Он ломает волю. Плавно. Последовательно. До тех пор, пока ты не перестанешь быть собой.

И теперь он здесь. С тобой. Один на один.

А ты всё ещё связана. Слепа. И больше не уверена, выберешься ли отсюда когда-нибудь вообще.