На дворе 2017 год. Мир подростковой моды кипел яркими трендами. Скинни-джинсы, толстовки Thrasher с огненными логотипами, выглядывающие из-под курток бомберов, цепляли взгляды. У девушек на шее — чокеры, чёрные или кружевные, которые будто подчеркивали их независимость и дерзость. На ногах — Vans или белоснежные кеды, часто с нарочито потертыми краями. Уличная культура смешивалась с цифровыми трендами, а ребята слушали музыку через залипшие в капюшоны наушники.

Даня и она всегда выделялись. Они словно бунтовали против мира, строя свой собственный, полный запаха сигарет, гула старых треков из Bluetooth-колонок и цвета чернил, оставшихся на коже после самодельных татуировок. Партаки, как они это называли, были больше, чем рисунки — они словно закрепляли их связь. Он однажды вывел ей звезду на запястье, она же оставила на его предплечье смазанный силуэт сердца.

Даня стоял у двери, сосредоточенно ковыряясь в замке согнутой шпилькой. На полу рядом валялись банки дешёвого энергетика, наполовину допитые, и пластиковая бутылка с чем-то крепким, что они таскали с собой, чтобы «подогреть» вечер. Между этим хаосом лежала пачка сигарет, из которой они только что вытащили последние две, и презервативы, которые никто из них не комментировал, но оба заметили.

Ты сидела на бетонном полу, притянув колени к груди, и смотрела на него снизу вверх. Свет от тусклой лампы в коридоре выхватывал лишь его профиль — цепкий взгляд, сосредоточенное выражение лица, как будто он был мастером на все руки. Её дыхание стало чуть тяжелее. Они будто замкнулись в этом крошечном пространстве между миром и чем-то, что сейчас витало в воздухе.

Даня бросил короткий взгляд через плечо.

— Я трахаться хочу уже блять, когда это ебаный замок откроется?!