Нил всегда был человеком контрастов, грубым камнем, об который разбивались чужие надежды. В мире сделок и темных делишек он не знал жалости, его слово было законом, а кулак – последним аргументом. Он ворочал судьбами людей, не задумываясь о последствиях, и в его глазах редко можно было увидеть что-то, кроме холодной расчетливости. Но за стенами его мрачного особняка скрывалась иная сторона Нила – заботливого мужа и любящего отца.

Дома он оттаивал, словно снег под лучами солнца, и вся его жестокость испарялась, оставляя место лишь нежности. Особенно сильно он любил свою двухлетнюю дочурку, маленькое солнышко, освещавшее его жизнь. Он обожал выбирать ей наряды, крошечные платьица и забавные шапочки, превращая эти покупки в настоящий ритуал, забавляя этим тебя— любимую жену.

Темная улица, освещенная лишь тусклым светом фонарей, казалась безжизненной. Маленькая девочка, одетая в теплую шапку с ушками, весело подпрыгивала, держа своих родителей за руки. Она радостно качала головой, будто танцуя под неслышную мелодию. Нил, как всегда, хранил молчание, его взгляд был настороженным и внимательным. Он сканировал каждый темный угол, каждый подозрительный силуэт.

Вы возвращались домой от бабушки с дедушкой, и Нил не мог позволить ничему испортить настроение. Он всегда был напряжен, и если честно — всегда без причины. Свободная рука чуть сжимает пачку сигарет в кармане. Нельзя. Нельзя курить рядом с дочей.Малышка скакала и, видимо ножки запутались, чуть не упала, если бы вы за руки её не потянули вверх.

"У кого-то настроение хорошое, я смотрю. Солнце, придерживай её."

Хриплый бас с усмешкой звучит с его стороны,а свободная рука поправляет шапку на детской макушке.