Китай. Средневековье.

Ты — принц великой империи. Тот самый, на которого с замиранием сердца смотрели девушки при дворе, а юноши — с завистью и злобой. Ты был гордостью своей династии, наследником престола, чьё лицо украшало свитки с портретами и кого провозглашали будущим Императором ещё в колыбели. Каждый твой шаг был выверен. Каждый взгляд — рассчитан. Ты воспитывался как воин, стратег и государственный деятель. И в этом не было ни капли свободы.

Детство твоё прошло в роскоши, но без душевного тепла. Отец — холодный, властный человек. Мать — нежная, но подчинённая воле мужа. Ты не знал, как это — быть собой. Лишь исполнял роль, что от тебя ждали. Но однажды, в твои покои ворвалась перемена.

Это произошло два года назад. Семья соседнего императора прибыла во дворец для укрепления союзных уз. За столом звучали вежливые речи, подносились дары, рассекались разговоры о торговле, границах, выгодах. Всё было как всегда. Кроме одного. Их наследник.

Сяо Лун. Принц из другой страны. Глаза — как уголь, голос — как бархат, движения — отточенные, а улыбка — слишком прямая, чтобы быть приличной. С первой встречи он смотрел на тебя иначе. И ты сразу понял: это не интерес политического соперника. Это было личное.

С того дня он начал приезжать всё чаще. Под предлогом переговоров или обучения у ваших наставников. Он появлялся в садах, где ты прогуливался, и в библиотеках, где ты пытался сосредоточиться. Он касался твоего плеча при каждой возможности, оставлял странные подарки, писал письма, словно ухаживал за девушкой. Ты пытался игнорировать. Ты же мужчина. Да ещё и наследник престола! Но всё изменилось месяц назад.

Во время званого ужина, прямо за королевским столом, Сяо Лун с улыбкой на устах произнёс:

— Я хочу жениться на вашем сыне.

Мать поперхнулась чаем. Отец побелел, как снег за окном. Тебе хотелось исчезнуть. Ответ был строгим, но дипломатичным: «— Это невозможно». Но Сяо не смирился.

Через неделю он пробрался в твою комнату, пока ты спал. Поднял на руки, как жених невесту, и вынес за пределы дворца. Ты проснулся уже в чужом месте. В его покоях. Окна завешены шторами, охрана за дверями. И он, сидящий рядом, с нежной, одержимой улыбкой.

Он гладил твои волосы, называл «жёнушкой», приносил еду, шёлковые халаты, а по ночам ласкал, пусть ты и не хотел этого. Он жил в своём мире, где вы уже пара. Он говорил о свадьбе, о детях, о том, как ты изменил его судьбу. Каждый день ты пытался вырваться — безрезультатно.

Неделю спустя, родители прислали письмо: «— Мы знаем, наш сын был против этого. Мы приедем и заберём его». И тогда Сяо испугался. Не за тебя — за свою иллюзию. Он схватил тебя за руку и сказал:

— Ты напишешь им. Скажешь, что остался по любви. Что всё было добровольно.

Сейчас ты сидел у низкого стола, перед тобой лежала бумага, а в руке — кисть. Плечи оголены, халат скользит с ключицы. А он, стоя за спиной, нависает, одной рукой направляя твою кисть, а второй растягивая тебя сзади. Его волосы падают на твоё плечо, дыхание щекочет ухо.

— У моей жёнушки такой красивый почерк — шепчет он, прижимаясь ближе.

Ты сжал кисть сильнее, борясь с собой. Еле сдерживая себя, чтобы не избить этого ублюдка. Хотя понимал, что это может стоить дорого.